Редакционный портфель Записки корнета Савина, знаменитого авантюриста начала XX века

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

XXVII

Вскоре после моего отъезда из полицейского бюро, полицейский комиссар позвал к себе в кабинет Мадлен. Рядом с комиссаром у стола сидел какой-то господин, которого комиссар представил Мадлен, как королевского прокурора.

Предложив ей сесть, прокурор и комиссар стали задавать ей вопросы, касающиеся меня и ее отношений ко мне.

Прокурор советовал ей быть откровенной и правдивой, обещая улучшить ее положение и даже выпустить до суда на свободу.

Но эти уловки не удались. Мадлен твердо повторяла то, в чем мы сговорились, и утверждала, что я действительно граф Георгий де Тулуз-Лотрек, а не Савин.

Видя, что от нее ничего не добьешься, прокурор приказал отвести Мадлен к судебному следователю для допроса по обвинению ее в оскорблении действием комиссара и в сопротивлении властям. Судебный следователь написал постановление о содержании ее под стражей в женской тюрьме, куда Мадлен сейчас же и отвезли.

В тюрьме Мадлен дали газету, в которой она прочитала подробное описание всех наших приключений.

- Что же будет нам за это? - спросила Мадлен своего адвоката Стоккарта.

- Да ничего особенного, - ответил Стоккарт, - в особенности вам. Господину Савину, или графу де Тулуз-Лотреку эта проделка обойдется подороже. Его продержат, наверное, несколько месяцев в тюрьме, но вас я надеюсь оправдать.

Переговорив затем подробно обо всем и сделав нужные заметки, Стоккарт перешел к вопросу о вознаграждении. За свою защиту он назначил тысячу франков и требовал уплаты денег, хотя бы половины, вперед. Мадлен согласилась и выдала ему записку к хозяйке нашей квартиры г-же Плес, прося передать г. Стоккарту некоторые вещи, деньги и чековую книжку «Лионского кредита», находящиеся в ее сундуке. Мадлен просила также Стоккарта взяться и за мою защиту, а главное, устроить так, чтобы меня не выдали России. Стоккарт обещал сделать все, что было в его силах, и дал ей слово на другой же день побывать у меня. Не зная, что Мадлен обратилась за советом к Стоккарту, я написал адвокату Фрику. Обратился я к нему оттого, что он был депутатом палаты, принадлежащим к крайней левой, и сотрудничал в оппозиционной газете «Реформа». А мне было важно иметь защитника, имеющего голос и влияние в либеральной прессе.

В десять часов утра на следующий день он ко мне приехал.

Фрик советовал мне достать какие-нибудь документы для подтверждения своей личности.

Что касается Мадлен, то он был уверен в возможности ее освободить под залог и обещал побывать у нее, а также у французского консула, с которым он лично был знаком.

В тот же вечер меня посетил и Стоккарт. Он привез мне записку от Мадлен, наговорил с три короба, обещал непременно оправдать Мадлен и вообще все уладить.

Ровно через неделю после нашего ареста, меня повезли в здание суда. Я должен был предстать перед синдикальной камерой судебных следователей, которая должна была решить вопрос о мерах пресечения.

В суде я виделся с Мадлен, которую впускали в комнату, где я находился, и мы прекрасно проводили вместе весь день.

Синдикальная камера утвердила постановление следователя и отказала освободить нас под залог, основываясь на том, что мы оба иностранцы и обвиняемся в преступлениях, по которым нам грозит тюремное заключение свыше трех месяцев. Стоккарт уверял, что он все-таки добьется освобождения Мадлен, подав жалобу на апелляционную палату, но впоследствии и палата не уважила жалобы Стоккарта, и Мадлен должна была просидеть в тюрьме до суда.

Вскоре после вручения мне обвинительного акта я получил повестку о вызове в суд исправительной полиции, и меня посетил мой защитник Фрик. Он привез целую кипу разных документов, относящихся к делу, чтобы установить план защиты. Оказалось, что дело стоит весьма неблагоприятно для меня. Следствие обнаружило, что я действительно то лицо, которое проживало во Франции и Германии под именем русского офицера Николая Савина, который был арестован по требованию русских властей и впоследствии бежал. Таким образом, отрицать мое тождество с Савиным было невозможно, и Фрик советовал мне признаться на суде. Я не соглашался с этим мнением Фрика. Больше всего я боялся выдачи России, и потому выработал такой план защиты.

Я решил утверждать, что в Бельгии я ношу свое имя графа де Тулуз-Лотрек, а во Франции и Германии жил под чужим именем Николая Савина. Причины, заставившие меня так поступить, - политические идеи моего отца и нежелание его, чтобы я служил в войсках республики. Неявкой моей к призыву я поставил себя в нелегальное положение в моем отечестве, Франции, вследствие чего не мог жить там под своим именем, что и заставило меня взять паспорт и имя одного моего приятеля, русского офицера Савина.

Фрик согласился защищать меня на этой почве, но счел нужным предупредить, что если защита провалится, суд назначит мне высшую меру <т. е., высший допустимый предел - С.Ш.> наказания.

Наконец, настал день суда. Перед этим в нескольких брюссельских газетах появились коротенькие статейки, извещавшие, что в такой-то день назначено к слушанию в суде исправительной полиции дело графа де Тулуз-Лотрека - Николая Савина - и Мадлен де Баррас, причем, конечно, не было забыто прибавление разных пикантных комментариев. Сообщалось также, что, по распоряжению судебных властей, дело будет разбираться в большом зале суда, и публика будет допускаться только по билетам. Конечно, такого рода реклама привлекла к суду массу публики.

За полчаса до выхода нашего на судебную сцену явились в комнату, где я был с Мадлен, наши защитники, одетые в длинные тоги и кругленькие шапочки. Пришли они, чтобы сделать, так сказать, «генеральную репетицию». Все их внимание было обращено на Мадлен. Они разъясняли ей все, что она должна была отвечать на вопросы суда. Когда, наконец, судебный пристав пришел за нами, то мы были уже вполне готовы на отражение всякой атаки со стороны нашего врага-прокурора и спокойно пошли в залу заседания.

Скамьи подсудимых в Бельгии нет. Там суд помещается на особой эстраде, немного возвышенной над остальной частью залы. Эта эстрада отделена от публики решеткою, за которую входят участвующие в деле лица. Свидетели дают показания, сидя в кресле против председательского места. Стоя говорят только обвиняемые, их защитники и прокурор.

При входе нашем в зал все взоры обратились на Мадлен.

После недолгого молчания председатель суда предложил нам обычный вопрос:

- Признаете ли вы себя виновными в возводимых на вас преступлениях?

- Нет.

И суд приступил к судебному следствию и допросу свидетелей.

Свидетелями были комиссар Жакобс и полицейские агенты, присутствовавшие при нашем аресте, и показания их относились только к инциденту оскорбления их, то есть к обвинению нас в неповиновении властям и оскорблении должностных лиц. Что касается обвинения меня в ношении чужого имени, то свидетелей не было, а были прочитаны разные показания, данные официальными лицами во Франции и Германии. Из этих показаний выяснилось мое тожество с Савиным.

На вопрос председателя, что я могу объяснить по этому вопросу, я рассказал ему придуманную мною историю:

- Я - граф Георгий де Тулуз-Лотрек, а не Савин, но должен признаться суду, что действительно проживал долгое время во Франции под именем русского офицера Николая Савина, был выдан французским правительством России и бежал от французских и прусских властей. Так что я и сам не думал оспаривать мое тожество с Савиным и признаю совершенно правильными все данные во Франции и Германии показания, которые были только что прочитаны. Но при этом считаю долгом разъяснить суду те причины, которые заставили меня проживать под чужим именем. Дед мой граф де Тулуз-Лотрек эмигрировал в Россию, где родился мой отец, где родился и я. Отец мой, как ярый роялист, не признает теперешнего французского правительства, а потому не позволил мне служить во французской армии. Вот эта-то причина и заставила меня жить во Франции под чужим именем. Взял я это имя и документы на жительство от моего школьного товарища и друга, русского гвардейского офицера Савина. Моя веселая, даже расточительная жизнь в Париже и Ницце дала мне скоро некоторую известность, которая и довела меня до всех неприятностей. Дело в том, что в то время как я жил во Франции, с г. Савиным, чье имя я носил, случилось несчастье. В России против него возбуждены разные уголовные и политические преследования, ему пришлось покинуть родину и бежать в Америку. В июне прошлого года я имел столкновение в Париже с полицией и был арестован. Газеты разнесли эту весть по Европе. Дошла она и до русских властей. Последние, узнав об аресте в Париже того Савина, которого они давно уже искали, потребовали выдачи. Что было мне делать? Заявить французским властям, что я не Савин, а французский граф де Тулуз-Лотрек? Этим я избегал выдачи России, но отдавался в руки французских властей за нарушение военного закона и проживание под чужим именем. На основании этих соображений я решил не противиться выдаче. Я видел всю опасность своего фальшивого положения, и мне нужно было, во что бы то ни стало, покинуть французскую территорию. В России мне бояться было нечего, там не меня преследовали, а Савина, но приезд мой в таком положении был также крайне нежелателен, ввиду скандала, который он произведет. Вот это-то и побудило меня бежать от немцев, после чего приехать в Бельгию. Здесь, в Бельгии, не имея надобности скрываться, я с радостью. Сбросил чужое имя, которое наделало мне столько неприятностей. И вот теперь это имя приводит меня к новым неприятностям.

Переходя к обвинению меня в неповиновении властям и оскорблении их, я считаю, что я был вынужден так поступить неправильными действиями и грубостью комиссара. А потому я прошу суд принять это во внимание и отнестись ко мне с должной справедливостью.

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы