Редакционный портфель

Из нашей почты

– Если я начну до небес расхваливать своего отца, мол, какой он был неординарный и оригинальный, независимый, вы все равно в это до конца не поверите. Ведь он жил, формировался, работал в эпоху Сталина, Хрущева, Брежнева, когда появилась целая плеяда литераторов, писавших о роли вождей, о социалистическом реализме. Отец в эту обойму не входил, хотя сейчас, листая его книги, встречаю это словосочетание. Но пафоса ни в одной из его книг не встретишь, как и испепеляющей критики, людей, которые были не очень удобны властям: те же Анна Ахматова, Цветаева, Мандельштам и многие другие. Но он прекрасно ориентировался в литературных течениях той эпохи и явно симпатизировал им.

– А представлять не нужно… Кому-то такое название сегодня режет слух, кому-то ласкает, ведь Россия – это великая империя, которую мы хотим воссоздать, назло всем недругам. В ней мой отец, на богатейшем историческом материале написал без всякой воинственности, но с глубоким знанием дела о символизме, акмеизме. А ему было тогда 25 лет, он только что окончил МГУ. К слову, доктором филологических наук, профессором он стал очень рано в 1948 году. И он стал самым молодым титулованным литературоведом. В 1953 году он был даже выдвинут на Сталинскую премию за книгу «Очерки русской литературы конца ХIХ – начала ХХ века». Но в марте вождь умер и премий в тот год не вручали. Ну а дальше что-то помешало.

– Какую книгу отца лично Вы считаете лучшей?

– «Художественные искания Есенина», изданную в 1976 году. Он, очень тонко ведя анализ рифм, ассоциаций, образов, рожденных у поэта, показал его истинное значение. Ну, а книга о творчестве Куприна очень понравилась его дочери, приехавшей в СССР из-за рубежа. Во многих интервью, телепередачах она это отметила. И их встреча с отцом была очень теплой. Кстати, эта книга целиком выложена сейчас в Интернете <tag>.

– И все-таки, Владимир Анатольевич, скажите мне – Сталина и его окружения он боялся?

– Отец был очень смелым человеком. Возглавляя журнал «Смена», он поместил там иллюстрированную Кукрыниксами критическую статью на помпезное, напечатанное в «Правде» стихотворение поэта Ивана Приблудного «Пятилетка». В этой оде вождю народов Иван Приблудный подхалимски написал следующее:

На это отец с юношеским максимализмом написал буквально следующее: «А где же народ, и его творческий подъем, который представляется Приблудным как досужая выдумка какого-то чудака, ну а суть пятилетки сводится к распределению хлеба и леса».

На мой взгляд, было очень смелым со стороны отца, пусть и иносказательно, назвать Сталина чудаком. Ведь стихи были завизированы в ЦК Партии большевиков, а тут какой-то неожиданный молодой критик. На дворе, к счастью, был 1935, а не 1937 год. Отец любил рассказывать про ночной звонок в дверь, когда на его вопрос: «Кто это?», последовал ответ: «Орест». Нет, черного воронка у подъезда в ту ночь не стояло. Просто поздним поездом приехал друг из Армении.

– В моем архиве хранится интересная фотография, датированная 28 ноября 1936 года. На территории дома-музея Чехова в Ялте – отец в кругу тогда известных писателей: Александра Малышкина, автора романа «Люди из Захолустья», Михаила Розанова, автора популярного тогда произведения «Дневник Кости Рябцева», Николая Вирты, прославившегося своим романом «Одиночество», Ивана Жиги, автора очерковой книги «Думы рабочих, заботы, дела» и других, ныне забытых писателей. Теплые отношения связывали отца с поэтом Иосифом Уткиным, с которым он работал в Гослитиздате, где им на двоих был выделен один стол, за которым они сидели поочередно в разные дни недели. Добрые отношения у него были также с Сергеем Михалковым, Александром Твардовским, да, по сути, со всеми именитыми писателями послевоенной Москвы, республик СССР, где он часто бывал в то время.

Отец в финской военной кампании получил ранение и был комиссован из армии, поэтому в Великой Отечественной не участвовал. Ему было поручено вести преподавательскую работу в Узбекистане и Таджикистане, там, в Самарканде, он познакомился со студенткой Ниной, которая стала его женой. Застуженные на подступах к Хельсинки почки мучили всю жизнь, но он оставался очень крепким, спортивным человеком. И при этом обладал уникальной работоспособностью. Писал в больницах, санаториях. И все-таки самые значимые в своей жизни книги он написал на даче в подмосковной Перловке.

А.А.Волков с сыном