АРКА ГЛАВНОГО ШТАБА.

Самой совершенною постройкою Росси, а вместе с тем и всего классицизма и новоримского стиля, является Арка Главного Штаба. Необходимость достойного украшения площади Зимнего дворца чувствовалась очень давно, и еще при Екатерине II, как упомянуто выше, были конкурсы на обстройку ее. По плану Фельтена, получившего первую премию, постройки были расположены полукругом, но не были еще согласованны, и лишь в 1819 г<оду> Росси было поручено переустройство их <в?> южной части площади.

Это было им закончено к 1827 году, а в 1825–1832 г<одах> было прибавлено здание Министерства Финансов со стороны Мойки, и только в 1847 году закончен угол Невского и Адмиралтейского проспектов.

Такая длительность вполне естественна, так как здание не имеет равных по протяженности фасадов. Не надо забывать к тому же, что здание не только протянуто по площади (около 250 с<аженей>), но и имеет громадный фасад по Мойке (около 120 с<аженей>), выдержанный приблизительно в том же стиле и размерах.

Задача Росси была одною из самых трудных, так как здание протяженностью превосходило Адмиралтейство вдвое, а вогнутый фасад не позволял присоединить к нему портики. Оставалось стремиться к возможной простоте и ясности композиции и сосредоточить весь эффект в триумфальной арке.

Гранитный цоколь здания высок, и в нем находятся все подъезды, не отмеченные даже портиками. Первый этаж рустирован, над ним проходит меандровый фриз. Окна второго этажа высоки, между колоннами пoлуциркульны, а на остальных участках имеют прямые наличники с консолями. Окна третьего этажа наличников не имеют.

Сбоку арки и на прямых (т. е. вдоль Адмиралтейского проспекта) фасадах помещены коринфские колонны, без каннелюр, как это любил Гваренги, но несколько более стройные, чем у последнего.

Вообще, здание во многом напоминает великого предшественника Росси, но и окна прорезаны чаще и скульптур больше.

Как легко заметить из предыдущего, Гваренги стремился к величию римских построек, но как-то избегал и куполов и арок, охотно заменяя их горизонтальными перекрытиями. Росси, наоборот, дал арке, служащей для проезда на Морскую улицу, такой размах, который заставляет вспомнить о размерах Константиновой базилики.

Наоборот, устои арки, которым придавали такое значение французские зодчие, сравнительно не широки, что, впрочем, и понятно, так как арка поддерживается всей массою здания.

Каждый устой декорирован двумя колоннами, а между последними помещены скульптуры, к цоколю прислонены трофеи совсем так, как на проектах Баженова. Фриз и карниз, завершающие арку, густо орнаментированы римскими трофеями, но сочинение их далеко от римских образцов. Наконец, над аркою помещен небольшой аттик и на нем изумительная группа Победы на колеснице, влекомой шестью лошадьми.

Эта арка по простоте и несложности замысла и по грандиозному впечатлению превосходит все созданное и в древнем и новом мире. Можно указать постройки большего размера и пышнее украшенные, но нигде и никогда не была достигнута такая спокойная торжественность, как в сочетании почти однообразной стены, двух пар колонн, арки, аттика и группы Победы.

В этом здании чувствуются элементы барокко, но они совершенно стушевываются перед тем классическим спокойствием, которым напоена эта постройка. Только в победной Империи Петра и Екатерины после вступления войск в Париж было возможно столь торжественное создание зодчества.

У Захарова портал Адмиралтейства разбивает фасад на две части для того, чтобы избегнуть монотонности. У Росси арка оперта на пилоны, декорированные такими же колоннами, как и остальной фасад. Этим арка органически с ним связана, и ни она, ни колоннады не нарушают основных линий постройки. Росси преследовал в ней высшую задачу строителя - достижение красоты соотношением органичных частей постройки и достиг этого в высшей мере. В сооружении нет ни излишней утонченности, ни грузности, ни излишней пышности, нет ни одной лишней детали, и в то же время размеры взяты так удачно, что здание, несмотря на протяженность, производит совершенно цельное впечатление.

От сравнительно простых, но отнюдь не бедных украшениями и красотою, фасадов глаз естественно перебегает в середину полукруга - к мощной арке. Последняя не слишком подчеркнута и кажется органично выросшей из остального фасада. Только колоссальные трофеи, фигуры воинов и грандиозная колесница Славы подчеркивают смысл этого высшего произведения Александровой эпохи. То, к чему стремились теоретики, т.е. установление связи между отдельными постройками, простота, ясность и органичность замысла, помещение только безусловно необходимых и органично связанных с архитектурою украшений, здесь достигнуто с полной силой и в таких размерах, которые предыдущему поколению показались бы недоступными. Однако, несмотря на грандиозные размеры, пропорции так удачны, что здание отнюдь не подавляет зрителя, и сила впечатления не меняется при изменении точки зрения.

Впечатление усилено еще и исполнением скульптур, очень спокойных и совершенных, хотя в то же время исключительных по размерам. Особенно хороша колесница Славы, летящие победы над аркой и фигуры воинов на самой арке. Всё работы Демут-Малиновского и Пименова Ст<аршего>.

(В последнее время фасад испорчен сооружением железного купола рядом с квадригою.)

В разработке арки Росси встретился с чрезвычайными затруднениями, так как улица делает поворот еще в самом здании. Пришлось сделать две арки под углом одна к другой. Эта трудная задача решена так, что в настоящее время и не замечаешь этой трудности. Украшения сводов далеки и от скромных розетт Гваренги (колоннады Кабинета и портик Конногвардейского манежа), и от мягких линий Камерона и Захарова. К тому же кессонирование усилено густыми лентами трофей по краям.

Фасад на Морскую повторяет мотивы выходящего на площадь, тогда как фасад на Мойку гораздо скромнее, но не менее торжествен. К нему применен мотив Гваренги. Как и у последнего, колоннады слегка вдвинуты в тело здания, чем напоминают Эрмитажный театр; как и там, по краям колоннады сделаны выступы, но здание несравненно торжественнее, несмотря на полное отсутствие украшений. На этот фасад обращают мало внимания ввиду кажущейся скромности, но он является следующим по силе за тем эффектом, которого достиг Гваренги в здании Эрмитажного театра. Весьма замечательно, что Росси с такой легкостью преодолевал колоссальные трудности в проектировании нишеобразной формы фасада, поворот улицы под аркою и острый и тупой углы у Певческого моста. Выход из-под арки на Морскую нарочно рассчитан очень скромно, чтобы поразить въезжающего на площадь панорамою двух колоссальных построек.

Всякое стремление имеет предел, и Арка Главного Штаба была таковым для нового классицизма. Дальше этого спокойного величия, дальше этого не только согласования, но и слияния ряда построек идти было некуда. Здесь на площади дворца было исключительное место и условия. В других местах города не хватило бы ни места, ни средств для построек.

Арка Главного Штаба является вершиною, к которой двигались зодчие с того момента, когда зародились идеи нового классицизма. После нее должно было наступить стремление к чему-то иному великому, а если последнее было недостижимо, то неизбежно должен был надвинуться упадок.