РУССКИЕ НЕОКЛАССИКИ.

Рядом с итальянцами - зодчими классического направления работали и русские. Классиком можно считать уже Старова, так как по внешности все его приемы классичны, хотя иногда и обвеяны еще духом барокко. Таковы бесконечные колоннады потемкинского дворца и собор Невской Лавры - во многом напоминающий церкви Палладио и Виньолы.

Рядом со Старовым работал Е. Соколов (1750–1821), о котором, вообще говоря, известно очень и очень мало, хотя возможно, что это был выдающийся мастер. Он проектировал и строил угловую часть здания Публичной Библиотеки (1795–1797), задумав ее просто, оригинально и в полном соответствии с расположением здания на углу проспекта и Садовой. Трудно найти определенное сходство этого здания с произведениями кого-либо из известных мастеров того времени. Сами размеры этажей, расположение, форма окон и расстановка колоннады своеобразны и лишь отдаленно напоминают приемы Гваренги и Камерона, являясь как бы своеобразным сочетанием стиля этих двух мастеров. Внутреннее убранство, по-видимому, было весьма интересно задумано, но, к сожалению, постройка была прервана в царствование Императора Павла.

Кроме этой постройки Соколов принимал участие в переделке Аничкова дворца и придал его стенам нынешний вид, быть может, не без указаний Гваренги. Во всяком случае, если даже иметь в виду влияние последнего, одного здания Библиотеки достаточно, чтобы отвести Соколову почетное место в истории русской архитектуры, и тем примечательнее, что последний участвовал в сооружении Михайловского замка и во время закладки был на первом месте среди архитекторов.

Другой русский архитектор Федор Волков (1755–1803) интересен потому, что считался замечательным рисовальщиком. Однако, исполненные им постройки носят слишком деловой характер, чтобы судить о нем, как о художнике. Ему за последнее время приписывали бывший дворец гр. Воронцова, теперь Константиновское училище. Во всяком случае это здание принадлежит к числу замечательных произведений эпохи.

В отличие от стройных сооружений Гваренги и Соколова и растянутых Русска здесь подчеркнут невысокий нижний этаж рустами, а на него поставлены три сильных колоннады. Хотя впечатление протяженности и осталось, но эффект фасада совершенно целен. Сам прием распределения масс в этой постройке является совершенно самостоятельным и немного спустя был доведен до высшей выразительности в Адмиралтействе Захаровым. Следует обратить внимание на интересные наличники окон второго этажа с прерванными рустами и эффектными замковыми камнями.

Весьма значительным и вполне оригинальным мастером представляется Федор Иванович Демирцов (1783–1823). В своей лучшей постройке - новом арсенале (1808) - он достиг поразительной красоты и далеко превзошел Л. Русска при решении аналогичной задачи. Так же, как у последнего (Кавалергардских казармах), и здесь к середине здания была прислонена эффектная колоннада, довольно смело раздвинутая против среднего окна фасада. К колоннаде с двух сторон примыкали гладкие поля стен, а по обе стороны тянулись длинные, сплошь рустированные стены, выдержанные в строгих пропорциях. Они замыкались воротами, обрамленными эффектными павильонами. Вдоль стен здания над колоннадою портика и над краевыми воротами были протянуты густые фризы из арматур. В целом здание производило торжественное и, вместе с тем, пышное впечатление. Теперь, увы, и колоннада, и фризы уничтожены.

Из церковных сооружений Демирцова церковь Св. Сергия (1796–1800) несколько ординарна, хотя и вполне благородна в деталях и имеет хорошо поставленный простой по форме купол.

Церковь Знамения (1794–1804) весьма замечательна по замыслу. В ней, очевидно, строитель исходил из Камероновской (или Старовской) имитации Св. Софии константинопольской. Здание имеет почти квадратный план, средний купол не высок, но очень широк. Со стороны алтаря и входа к нему примыкают полукупола, и все пространство под ними охвачено колоннадою, замыкающей таким образом средний неф. Иконостас сливается с этой колоннадой. Таким образом, получилась цельность впечатления от внутреннего убранства без нарушений основных требований православного церковностроительства, т. е. Демирцов добился того, чего не мог дать Русска в церкви Скорбящей Б<ожией> М<атери>. Благодаря легкости боковых колоннад приделы удачно связаны с главными нефами. Несколько расползшееся здание церкви благородно по контуру и очень скромно орнаментировано рустами.

Таким образом, Демирцов (он строил еще дворец в Грузине и второй корпус на Карповке) сыграл значительную роль в развитии русского зодчества и участвуя в развитии двух архитектурных мотивов: 1) употреблении густых фризов над стенами, сравнительно скупо прорезанными окнами, 2) усилении боковых куполов почти до размера главного.

Деятельность арх<итектора> Н.А. Львова (1751–1803) весьма мало выяснена, а между тем он, как архитектор любитель, разносторонне образованный и близкий к Императору Павлу I мог существенно повлиять на характер строительства. По его рисунку был выстроен из глиняных глыб гатчинский Приорат, постройка курьезная, но не лишенная своеобразной прелести. Ему же приписывают здание С.-Петербургского Почтамта, строгое, со спокойными деталями в стиле Гваренги, но с повышенной постановкою колонн, как у Баженова. Здание превосходно задумано и как деловая постройка имеет очень мало украшений, однако величественно, хотя эффект пропадает, потому что оно находится в узкой улице. Маска льва под средним фронтоном интересно стилизована. Церковь-ротонда в имении Львова в Тверской губ. (подобная имеется на Шлиссельбургском тракте) интересна по замыслу, близкому к предыдущей эпохе. Все вместе взятое заставляет думать, что значение Львова в истории русского искусства довольно значительно, тем более, что он перевел книгу Палладио.