ЛЕБЛОН.

Французское зодчество в течении долгого царствования Людовика XIV развилось настолько самостоятельно, что явно выдвигалось на первенствующее в Европе место.

Основною задачею зодчих было стремление к возможно ясному выражению смысла постройки, и всего менее допускали внешнюю декорацию в виде колоколен, портиков и т.п. К началу XVIII века замечается, кроме того, стремление к достижению возможной легкости контура (Гардуин Мансар).

В 1716 году Петру удалось пригласить в Петербург Леблона, которого Петр считал «сущею диковинкой», по-видимому, столько же за художественные способности, как и за инженерные знания. И действительно, Леблон мог вполне оправдать эти надежды и назначение на специально для него созданную должность генерал-архитектора. Он составил удивительный план Петербурга, к сожалению, сильно упрощенный впоследствии, проектировал фонтаны Петергофа и составил ряд изумительных по величественности проектов дворцов (Стрельнинского, грота там же и дворца Императрицы в Летнем саду). Подписанные им чертежи Петергофа и Стрельни различаются по стилю настолько, что трудно допустить авторство одного и того же лица. Леблон очень много работал в Петергофе, и естественно его считали автором дворца, но с другой стороны проект (подписной) исполнен не блестяще и по стилю скорее напоминает голландские или английские образцы. Проект Стрельни обличает уверенного рисовальщика, каким и должен быть Леблон, и стиль его французский. Поэтому пока лучше считать, что проект Стрельни составлен Леблоном, а для Петергофского дворца проект был составлен другим зодчим (Шлютером?) и только изменен Леблоном (Леблон во время сооружения Петергофа был завален инженерными изысканиями и не только там, но и в Петербурге, а, может быть, и в Кронштадте). Стрельнинский дворец по проекту имел посредине высокий купол, типичный для французского стиля, хотя и отличающийся от куполов Гард<уина> Мансара. Дворец не был начат, так как сооружение Петергофа отвлекало все средства и строителей. Новое здание по иному проекту соорудил Микетти (см. стр. 26)⁷. [см. ссылку >>>]

В Петергофе Леблону пришлось начать и в значительной мере выполнить инженерные работы по устройству фонтанов. Первоначальный дворец известен по чертежу Леблона (см. выше). Главный флигель соответствовал средней части нынешнего дворца и был богато украшен лепкою и статуями. Низкие деревянные галереи вели к небольшим боковым флигелям. Галереи были украшены фонтанами и статуями на крыше и в нишах. Подобные галереи были проектированы внизу у ковша Самсона, и у самого шлюза при выходе в море.

Вся перспектива от дворца к морю, это соединение вод источников и вод моря, задумана, вероятно, Петром, а выполнена Леблоном и последующими мастерами.

Леблоновский план Летнего сада не особенно интересен и, в самом деле, трудно было сделать что-нибудь очень красивое на этом плоском месте. К тому же грот был построен на берегу Фонтанки, и перспектива с фонтанами на темы басен Эзопа шла параллельно Неве. С другой стороны, такая же перспектива намечалась перпендикулярно Неве и на берегу последней заканчивалась деревянными галереями, сооруженными, вероятно, Маттарнови.

Все крупные постройки Леблона остались в проектах, а между тем сооружение Стрельнинского дворца и того дворца Императрицы, который был задуман на месте нынешнего Михайловского замка, дало бы столице сооружения, могущие стать наравне с любыми европейскими. Леблон их выполнить не успел, но зато оставил такие сооружения, как Петергофские каскады и план Васильевского острова. Каналы последнего сооружены неудачно (см. стр. 12)⁸,[см. ссылку >>>] да и устроена была лишь часть и та потом зарыта⁹, но великолепные размеры улиц и сейчас сохранились. Особенно хороши линии Университетская, 2 и 3, 4 и 5, по простору и виду на Малую Неву. Таким образом, реальных результатов деятельности Леблона немного, но влияние его сказалось в весьма многом. Так, едва ли не ему обязан несомненным мастерством первый русский архитектор петербургского периода М. Земцов, от него многому научился Шедель, выстроивший после изумительную колокольню Киевской Лавры. Мало того, Леблон в Петербурге основал несколько мастерских, в том числе шпалерную, литейную и т. д.

Таким образом, Петровская эпоха является как бы временем брожения, когда сталкивались самые разнообразные архитектурные влияния. Голландские мотивы были первыми и применены были лишь ввиду их скромности и дешевизны. Французское влияние, благодаря безвременной смерти Леблона, было незначительно. Итальянское искусство не имело значительных представителей, кроме Киавери и Микетти, которые заразились северною мелочностью. Вся теоретическая работа английских и французских теоретиков, подготовившая близкий расцвет классицизма, была еще чужда Петербургу. В результате вкусы склонялись мало-помалу к декоративной пышности приальпийского барокко, но расцвело оно лишь при преемниках Петра.