В. БАЖЕНОВ.

Даже рядом с Делямотовскими постройками проекты Баженова кажутся исполинскими, но, к сожалению, ни один из них не был выполнен, и почти все чертежи утрачены. Однако, сохранившегося проекта Института и модели перестройки Кремля достаточно для того, чтобы признать за этим зодчим исключительное значение. Попович по происхождению, Василий Иванович Баженов (1737–1799) учился в Петербургской Академии, по окончании ее был послан за границу, блестяще кончил Парижскую Академию и получил бы поездку в Италию, если бы был французским подданным. Пребывание его в Париже совпало с постройками Ж.А. Габриеля младшего (Площадь Согласия, Военная школа, Трианон), генетически связанными с величайшим произведением нового французского зодчества - колоннадой Лувра.

Баженов все-таки был послан в Италию и во время пребывания там выбран членом Академии Римской и Флорентийской. Есть даже предание, что он строил в Риме (лестницу на Капитолий??).

В это время Италия перед окончательным упадком переживала последние вспышки великого искусства. В Риме заканчивалась не имеющая равных по расточительности средств и эффекта затея фонтана Треви (Н. Сальви 1735–1762), а в Генуе приступали к перестройке Дворца дожей - одного из самых величественных зданий позднего барокко. Грандиозный размах этих сооружений и расточительность архитектурных деталей в украшении их произвели сильное впечатление на Баженова, как в Париже, по-видимому, на него повлияли замыслы колоссальных ансамблей, как выполненных (площадь Согласия), так и не исполненных проектов, изготовлявшихся профессорами академий.

Стиль Баженовских проектов - очень пышное барокко, похожее больше всего на работы пьемонтских и французских зодчих. По сохранившимся указаниям Баженов был широко образован и интересовался произведениями всех времен и народов и, как кажется, первый оценил красоту московских церквей XVII века.

За границей Баженов удостоился таких отличий, какие не доставались не одному русскому архитектору, зато родина отнеслась к нему довольно неприветливо. Тотчас по возвращении Баженов начал постройку дворца на Каменном острове для Цесаревича и вскоре (1766) представил в Академию проект увеселительного дворца, но, несмотря на то, что проект был одобрен, звания профессора не дали. Баженов ушел из Академии и работал у кн. Гр. Орлова, который и указал на него Императрице. Последняя поручила ему грандиозный замысел обстройки Кремлевского холма великолепным дворцом, который должен был охватить все соборы и монастыри, находящиеся там. Баженов со своим учеником Казаковым десяток лет работал над моделью. Была произведена закладка (1773 г<од>), но дело не пошло и не могло пойти дальше подготовительных работ, так как дворец обошелся бы сотни миллионов, и одна мраморная лестница от Москвы реки стоила бы 5 миллионов рублей. Постройка была приостановлена.

Немного раньше закладки Кремля Баженов начал фантастические сооружения Царицына (дворец и павильоны), и опять-таки постройка была прервана, по-видимому, из-за недовольства Императрицы Баженовым как франкмасоном. После этого Баженов занимался частными работами в Москве и ездил в Петербург к Цесаревичу, который, видимо, отличал его, приблизил к себе, в 1792 году поместил его в Адмиралтейскую Коллегию, а после восшествия на престол пожаловал чином действительного статского советника, сделал вице-президентом Академии и поручил главный надзор над строением Михайловского замка. Есть предание, что Баженов имел большое влияние на Императора и, будто бы, был отравлен завистниками. Он скончался 2-го августа 1799 года.

Достоверных построек Баженова не имеется, и если бы не полуразрушенная модель дворца и чертеж неизвестного здания, хранящийся в Архиве Двора, то художественный облик Баженова пришлось бы считать совершенно фантастичным, а между тем и Императрица Екатерина II, и современники, и ближайшее поколение («Словарь достопамятных людей» - митрополита Евгения) считали его исключительным мастером.

Судя по полуразрушенной модели, Кремлевский дворец стоял на высоком цоколе. Верхний этаж его был очень строен и украшен сдвоенными колоннами. Французское влияние (Перро и Габриель) очевидно, но стремление в высь сильнее выражено и орнаментика пышнее.

Проект Новодевичьего монастыря (в Архиве), вероятно, назначался для дома воспитания благородных девиц при Смольном девичьем монастыре (Александровская половина Смольного). Замысел исключителен и по плану (сильный выступ главного фасада, глубокая ниша во всю ширину заднего, большинство комнат круглы или многоугольны), и по украшениям. Этот проект и модель Кремля являются как бы завершением тех архитектурных стремлений к величию гражданских построек, к которому стремились строители Версаля, колоннады Лувра и дворцового фасада Палэ-Рояль. Во Франции они смягчены исконной грацией архитектурного совершенства, у Баженова пропорции слегка преувеличены, колонны взлетают к небу, а скульптурные украшения размещены густыми группами, как у цоколя, так и на свободных полях стен.

Нынешнее здание Института имеет общее с проектом Баженова как по плану, так и по пропорциям фасада, по своеобразному размещению колонн верхнего этажа и по торжественности садового фасада. Не исключена, конечно, возможность, что это работа другого зодчего, сделанная под влиянием Баженовского проекта.

И в том, и в другом проектах Баженов сливает основные формы французского зодчества с декоративными приемами итальянских мастеров XVIII века. Оба проекта не были выполнены, других же достоверных работ Баженова не известно, однако, нельзя сомневаться, что он оказал большое влияние на зодчество эпохи. Прежде всего несомненно участие его в проектировании Инженерного замка, и весьма вероятно, что замысел постройки принадлежит ему. Это подтверждается как указанием, что некоторые чертежи подписаны им, так и тем, что он официально следил за выполнением составленных проектов. Со значительной вероятностью Баженову можно приписывать Старый арсенал - Окружной суд - построенный по заказу кн. Гр. Орлова и подаренный им Екатерине II. Стиль отличен от произведений всех крупных мастеров эпохи. Декорирование здания приставленными колоннами, усиление центра фасада сильными выступами и украшение его приставленными колоннами, былой аттик и скульптуры над ним для Баженова вполне мыслимы. Соответствуют характеру Кремля срезанные углы зданий и замкнутый, выдержанный в одном стиле двор.

Заметим еще, что здание Николаевского Сиротского Института, в постройке которого, может быть, принимал участие Растрелли, не похоже ни на последнего, ни на Ринальди, ни на Делямота, украшено прислоненными колоннами и завершено эффектным аттиком (как и Михайловский замок). Оснований приписывать Баженову это изумительное здание мало, но возможность предположения не исключена.

Постройки Баженова в Гатчине, Павловске и Кронштадте очень мало выяснены. Остается только отметить сооружения второстепенных зодчих, подражавших стилю Окружного Суда: здание управления Военно-учебных заведений на Кадетской линии, триумфальные ворота в Новгород-Северске и т. д. Значение Баженова нельзя считать выясненным вполне, но, вместе с тем, нельзя сомневаться, что оно было весьма значительным. Есть основание думать, что грандиозный замысел Кремля, требовавший исключительного напряжения творческой мысли и сделанный исконным русским зодчим, как бы влил смелость в следующее поколение строителей, и они без подчеркиваний эпохи барокко уверенно проектировали колоссальные и сложнейшие сооружения Адмиралтейства и Арки Главного Штаба.