М а й

1 (среда)

Темно и грязь. Что делал? Не помню. Работа у меня страшно интересная, но когда поспею, да и побаиваюсь жакта. Он сделался у нас активно-жидовствующим. Подъезд, на удивление всей округе, убран как трамвай. Недостаток денег подходит к страстной неделе. После чая вышел немного к Ельш<иным>. Там изнывают о<т> погоды, не знают, что делать. Громкоговоритель орет «Красный мак» ^131а. Там страшно пошлая, но приятная музыка, даже может волновать. Тревожит меня, что из МХАТа умолкли. М<ожет> б<ыть>, их скандализовал перевод и они не знают, что ответить. Все может быть. И до слез воспоминанье о всех умерших, состарившихся, уехавших, забывших и о прошедших днях. Но все это пустое, конечно.

2 (чтв.)

А сегодня чудеснейшая погода. Что же, перестало им везти?¹³² Сторицын приходил, ахал, старался заводить неприятные разговоры, о долге ни гугу. Кое-как пообедали, и пошел к Нессону. Встретил Бовина: гуляет. Подтвердил завтра, жаловался. Нессон любезен, но солдафон невероятный. Изящно приготовлена водка с кильками (хорошо, что не с шоколадом) среди бела дня. Посидели. Юр. спускается. Пошел все-таки к О.Н. Потом она пришла при Савинове, ушли – пришел Голлербах. Я собирался идти к Ельш<иным>, вдруг Циммерман. Возвестил Евг<ения> Ив<ановича>. Я совсем позабыл, что сговорился с ними. Посидели, но я не стал, по совету Цим<мермана>, ждать Кжиж<ановского>, а пошел вместе с ним. Там воет радио «Роз-Мари», потом «Хованщину», потом «Желтую кофту»¹³³, пот<ом> народное гулянье. Сидит Калашников, потом пришел Юр. и даже поднялся Канкарович. Все такой же, в завистливом почтении перед большевиками. Вина не было, но вкусный ужин и горячий чай. Юр. был доволен.

1

3 (птн.) 

Весело шел в «Академию». Ждал денег с Белкиным и Мгебровым. Бовин с листом побежал к Лойтеру, а там меня начисто сократили. Я был аффрапирован и возмущен страшно. По счастию, теперь всё в одном месте. Я поговорил с Лойтером и 50 р. получил. Франковский меня провожал. Домашним тоже раздал, вроде Лойтера, с сокращениями. Сам пошел бриться. Потом поехал к Прохорову. Встретил Л<ьва> Льв<овича>. Он пошел со мною, потом <я встретил> А<нну> Дм<итриевну>, и пошел с нею. Она кончила «Бражелона»¹³⁴, деньги получила полностью, довольна и радушна. Прошелся с нею, ждал у зубн<ого> врача, потом она меня у Лора. Очень хорошо. К нам пришел Кибальчич. Пил чай, смотрел картинки, объединялся с Юр. Таинствен и степенен. Французское писательство его, конечно, вздор ¹³⁵. Егунов пришел поздно. Были у Иванова с Вагиновым. Беседовали. Читал ему Шекспира. Потом пришел Юр. Егунов долго довольно сидел, так что я даже стал ходить по комнате, чтоб не заснуть.

50

4 (сбт.) 

Тихо. Кое-как устроились. Юр. что-то продал и мог купить журнал, который хотел и который оказался очень хорошим. Смотрели его. Я много перевел и получил письмо от Смышляева – все благополучно. Каталог и приглашение на выставку Мансурова в Риме ¹³⁶. Юр. выходил еще. Немного переругивались с мамашей. После чая вышел побриться. Идет компания. Введ<енский>, Хармс, Маршак. Поговорил с ними хорошо. В парикмахерской, по обыкновению, клуб. Это успокоительно. У нас Михайлов. Юр. его третирует. Пошли довольно рано. Были в «Рожд<естве> богородицы» ¹³⁷. Я с О.Н. стояли в церкви, потом вышли. Служба была и на площади, и в церкви. Все запружено народом до Суворовского. Глаф<иры> Викт<оровны> сегодня рождение – 60 лет. Стол даже в столовой. Лина не спит и приодета. Было мирно и хорошо. Не очень пасхально, но уютно. Народ ходит. У бедных монашенок на Бассейной поставили громкоговоритель, который нагло орет фокстроты из русских станций. Даже собаки возмущенно лают. До чего это тупо и до чего эти приемы похожи на приемы тех же христиан по отношению к вытесняемому язычеству. Маркс – бог отец, Ленин – бог сын, плащаница, истление и т. п. Вместо капищ – больницы, вместо церквей – клубы. И потом само впадает туда же, борьба за стул, на который хочешь сесть. Больше ничего. Лойтер и воспоминания меня тревожат.

5 (воскр.)

Дождь. Пошли к Радловым. Они ласковы до крайности. Были обе матери, Тамара Ник<олаевна> и Смирнов. Потом Л<ев> Льв<ович>. Юр. хотел дождаться О.Н., потом пошел к ней. Но она с какими-то штучками. У Елкиных сидит в пустой квартире Иванов, и обещал зайти к нам. Да, утром первым делом явился Сториц<ын> поздравить. Иванов пришел тихо, попил чая, посмотрел фотографии, торопился к Натан-Горской. О.Н. пришла. Посидели и поехали потом. С<офья> Гитмановна устроила прическу с локонами, платье под девочку (кринолин ей Спасский не позволил) или под балерину (под Спесивцеву). Сейчас же стала извиняться, что не поспела предупредить о том, что у них сегодня большой вечер сообща с Наппельбаумами. О.Н. очень обиделась и хотела совсем уезжать, и потом всё куда-то пряталась. У них чистые, светлые комнаты под крышей. Хорошо. Подарила мне «Faust’а». Это хорошо. Издан под итальянские книги, в пергаменте и досках. Танцевали. Был миленький мол<одой> чел<овек>. Меня забрали Гитм<ановна> и Фрида. Мамаша все пила, у нее даже отбирали бутылки. Кроме Фром<анов>, Лившицев, были Шульги и Гайк Адонц. Маленькая belle-sœur Каплунов демонстрировалась. Было мне-то ничего. А Гётем <так!> я очень доволен, очень в точку теперь попала.

6 (пдл.)

Ужасно тепло и мокро. Как-то сонно немного. Выбегал за папиросками. Вл<адимир> Ал<ександрович> звонил насчет Иванова, который не вернулся домой. Звонит еще, что у Н<атальи> И<вановны> тот чувствовал себя плохо и поехал якобы домой. У нас сидит Лихачев. Опять звонок. – «Ну, что же, нашли вы Ал<ександра> Ал<ександровича>?» – «Нашли в больнице мертвым». – Боже мой, боже мой! Он умер в трамвае, и обнаружилось это только у Технологического, когда у него потребовали билета. Вот смерть как ходит. У жены его оказались сестра и племянницы, дадут пенсию, да ведь она всегда была <désaffectée?> ¹³⁸. Совсем рехнется. А, м<ожет> б<ыть> и лучше станет. Он не жил. Жить памятью об утонувшей дочери и планами мстительной справедливости нельзя. О.Н. зашла от Ан<ны> Дм<итриевны>. Обижена ужасно на Спасских и пропагандирует эту обиду. Главным образом потому, что в первую минуту ее обиженность была несколько комична. А Н<аталья> И<вановна> утром еще звала меня на карты. Пошел все-таки. Она заревана, как вдова или сирота. Ее целый день мучили телефоном, будто она – виновница или разлучница. Если бы он остался у нее, мог бы у нее и умереть. Мол<одые> люди играли à 4 mains, и Великанов проводил меня. На смену нам Н<аталья> И<вановна> вызвала Савиновых, чтобы не оставаться одной. А Юр. долго не приходил. Очень много людей умирает из знакомых, а жизнь продолжает так же идти.

1

7 (вторн.)

Жарко по-летнему. Странно, что деревья не распустились. В Изд<ательстве> Пис<ателей>, конечно, ничего нет, раньше июня не обещают. Федин уехал. Но какие-то платежи производятся, векселя кому-то дают, деньгами под сурдинку снабжают. Малахов еще крутится, Олянский задушевен, деловит и суров. Костя забегал и также убежал. Куда пойти. А погода, как летом. Ходят уже без пальто. Зашел в «Академию». Лойтер хватался за голову, но выдал мне немного денег. Домой. Кое-как устроились, но электричество? К чаю пришел Введенский, потом Иконников. Введенский делает карьеру и важничает. Иконников не так ноет, но рассиживаться лирически весьма любит. Вечера уже томят. Егунов не пришел. Распили с Юр. бутылочку и поели немного. Много есть еще хвостов от моих делишек, да и вообще дела не важны. Все мои друзья куда-то подевались.

25

8 (среда)

Жара продолжается. Стонал Сторицын, а денег не принес. Ходил на почту и в «Акад<емию>». Там никого нет. Потолковал с Молчановым и поплелся обратно. Т<ак> к<ак> у населения денег нет, решили попробовать отложить плату за электричество, и денег немного было. К чаю с опозданием была О.Н. Вышел к Вл<адимиру> Ал<ександровичу>, звонил в разные места. Похороны Иванова завтра. Позвали зайти. Лето наступило без весны, без люб<имой> мною весны. Возвращаясь, нашел у нашей двери Костю Андреева. Уезжал, вернулся. Юр. скоро пришел, принес селедки etc. Согласился пойти. В сумерках пошел опять на Фурш<татскую>. В радио «Море» Дебюсси ¹³⁹. Какое волшебство. И ему не мешает передача по радио. Еще абстрактнее. Юр. пришел, тоже послушал. Потом пришли хозяева и Канкарович. Он по-прежнему стонет, возмущается О<льгой> Иоанн<овной>, хочет отнять все посвящения и т. п. ¹⁴⁰  Вот так. Электр<ичество> все-таки меня попугивает.

9 (чтв.)

Стор<ицына> сплавил. Зашел к Канкар<овичу>, у него ученица. Какой-то музык<альный> европеизм все-таки в нем есть. Вышли вместе. Я зашел в Изд<ательство> Пис<ателей>, там ничего не слышно о деньгах. Сидят новые члены правления. Зои что-то не видать. Опять какие-то тайные выплаты. Прошелся очень хорошо до церкви. Будто в другом городе. Дроги уже стоят. И народ кое-какой есть. Юр. с О.Н., Дьякова. Гроб еще закрыт, потом сняли крышку, потом саван. Помолодел и спокойно лежит, только тяжело как-то уходит в гроб, как всякий покойник. Особое человекоподобное племя. Вдова вела себя декоративно и спокойно, хотя делала какие-то штучки на доброй Нат<алье> Ив<ановне>. Это зло и глупо. Вообще у Ивановых было мещанское понятие о собств<енном> достоинстве и тоне, без всяких данных к этому. Смерть дочери не дает еще графского титула. Бедная Н<аталья> Ив<ановна>, трепаная, чувствовала себя неважно в роли всеми презираемой «сирены» и разлучницы. Немного сторонились ее, т<ак> к<ак> боялись скандала. Великанов очень был мил, но ужасный немчик. Семенов, Эрпштейн, Калашников, Жарновский, Ельшины etc. Семенов достойно и со скромной прелестью держался. Ждали о. Иоанна, которого только вчера выпустили из ДПЗ. Все время «Х<ристос> В<оскресе>», без заупокойных пений. О.Н. даже позавидовала. То выходили на солнечную паперть, где спали парни и шалили ребятишки, то опять в погреб церкви. Но почему-то впечатление другого города, даже вроде как заграницы. Канкар<ович> ничего не понимал в смерти и просил объяснить в двух словах. Н<аталья> И<вановна>, имея преимущества последней собеседницы, рассказывала разные разности. Ехали вместе. Егунов не пришел, а вечером мы сходили к Глаф<ире> Викт<оровне> на имянины. Была Зельма и Ан<на> Ив<ановна>. Было ничего себе. Зельма имеет прохвостнический европ<ейский> характер, а Ан<ну> Ив<ановну> очень нетрудно обойти. Вернулись не очень поздно. Приятная усталость.

3

10 (птн.)

Такая же жара. Я каждый день пишу о погоде. Трепетал монтера. Но он словно позабыл о нас. Денег не шлют. Впрочем, и не могли бы, пожалуй, сегодня поспеть. Выходил в «Академию». По улицам уже играют в лапту, футбол и городки. Мальчишки ужасно традиционны. Антишамбрировал ¹⁴¹ в «Академии». Там Губер, Шишков, Мокульский. Братья Ушины, как стадо антилоп. Они всегда как-то толпятся, будто у водопоя, хотя их только двое. Сергеев подтвердил мое иждивенчество, говорил об Изд<ательстве> Пис<ателей> и о Гофмане. Дома немного смущало электричество. К чаю (пустому) пришла О.Н., потом Егунов. Читал очень хорошую штуку. Юр. как-то мало с ним занимался. Когда он остался, я почитал ему кусочки дневника и вышел с ним пройтись. Но какая-то тяжесть или связанность есть в нем, не такая упорная, как в Блоке, но вроде Сомова. Вернулся по Фонтанке. Катаются на лодках. К лодкам, где есть девицы, относятся с презрением. Дома тихо. Юр. пришел поздно. Мамаша выдумала себе новый род «мученичества» – ждать возвращения Пустыниных и дремать в каморке за кухней.

11 (сбт.)

С утра принесли деньги. Один из трепетов исчез. Юр. выскочил разменять деньги. Я и раздал, да и растратился, зайдя в бельевой магазин. У Прохорова встретил Лебедева. Говорит, что Маршак в восторге от «Илиады» и т. п.¹⁴² Но к нам не пришел. Юр. купил себе серенькую толстовку. Очень идет к нему. Сейчас же надел воротн<ичок>, носки и галстух. Все-таки поторопился. О.Н. долго сидела без него, поджидая Лебедева, но никого не пришло. У Вл<адимира> Ал<ександровича> сидели Шульги и обсуждали путеш<ествие> в Крым. Радио – «Кармен». Поздно явились Юр. Ив. с О.Н. Вот так. Туманно и темно сегодня.

98

12 (воскр.)

Что же было. Все переводил Шексп<ира>. Присылали из филармонии. Перев<одить> фр<анцузский> текст «Эдипа» ¹⁴³. Сидит Ансермэ. Познакомился с ним. Какие рослые молодые люди его сопровождали. Побежал домой и почти сейчас же все перевел. Была О.Н. После чая зашел к А<нне> Дм<итриевне>, чтобы позвонить Ходасевич. На четверг. Там Смирнов играет в шахматы, Сережа дома. А<нна> Дм<итриевна> гуляет с Митей, заходила к Ходас<евич> и Султановой. Вернувшись, прошли еще за закусками. Со Смирн<овым> говорил о Шекспире, об «Академии» и т. п. М<ожет> б<ыть>, еще придется перевести штучки две («Лира» и «Комедию <ошибок>»). Потом пришли Вальяны. Какая-то жизнь теплится, но всех обуяла скука. У Н<адежды> К<онстантиновны> бывают réunion<s>, на которых нас не приглашают. Не знаю, есть ли у меня планы. Этот месяц, а, м<ожет> б<ыть> и два, мне будет туго.

13 (пдл.)

Чудная погода. Но мне как-то бессмысленно и скучно. Брился, прошелся. Под вечер сходил к Ельшиным. Звонить некому. Радио передает Стравинск<ого> с Песочной. Ельшины идут ко вдове Иванова. Зазывают. Молодой месяц золотится, гуляют, катаются на лодках. Закат чудесный. Есть ничего лица и фигуры. Я всех растерял друзей и приятелей и поклонников. А гаданья? а 32-й год? год смерти Гёте ¹⁴⁴. Дома мамаша сообщила, что правление требует до субботы вноса платы. А еще налог. Юр. пришел поздненько.

1

14 (вторн.)

Утром бегал в филармонию. 2 минуты. Не знаю только, как Аленева будет это исполнять. Погода чудесная, жарко. Купил сметаны и редиски. Юр. рад. Пришла О.Н.: оказывается, они сговорились ехать в Лесной. Вернулись рано. А<нна> Дм<итриевна> прислала записку, просит статейку о Каза-Розе ¹⁴⁵ и зайти, т<ак> к<ак> она нездорова, а Сережа уезжает. Лежит в кабинете. Мила и ласкова. Сережа тоже ничего. К Юр. приходил урод. Домой вернулся. На лестнице дожидается моего прихода Егунов. Не потеряли ли для него теперь эти посещения смысл? Хотел было выйти с ним, но решил позаняться. Зашел в дом<овую> контору. Долг, конечно, большой и они говорят о выселении. Обещал часть в пятницу, ну, а если меня подведут? Дома немного позанялся. Юр. пришел рано и принес Рундвейсс ¹⁴⁶, но оно оказалось не очень важным. Поели очень хорошо.

16

15 (среда)

Сегодня уже может придти фининспектор. К тому же я далеко не уверен, даст ли мне Лойтер в пятницу. И целиком ли. Заходил в «Академию», но там теснота и неразбериха. Читал статью Адриана об Апулее и примечания ¹⁴⁷. Все это меня взволновало по-старому. Но время, лень и беспокойство, отсутствие интереса, денег, чувства, – все это наводит на меня невероятную скуку. Особенно потрясло меня поведение Лойтера, крайне подозрительное. Я как-то не так держу себя с ними. Погода хорошая. Мамаша стирает и забросила нас. Аннушка в больнице. О.Н. посидела. Юр. ушел к своему уроду. Я зашел к Ельшиным. Слушал по радио Ансерме. Хотел позвонить Смирнову и Пиотровскому, но не добился толку. Все никак не могу убрать стола. Пишу понемногу «Нерона», но выходит не так, как я хотел бы. Голо и сухо. Да и для кого это? А Страв<инский> каков? Иметь его технику я хотел бы. М<ожет> б<ыть>, это не так трудно. Вот была бы авантюра. И еще немецкий язык надо тоже делать. Потом пришел из филармонии Канкарович, ныл и ненавистничал. Юр. сидит дома. Его единственно, пожалуй, я люблю. Ну, что же, разве этого мало?

16 (чтв.)

Жарко, кажется. Относил письмо Дьяконову и Подгорному. Зашел в Издательство. Вдруг Зоя выдала мне 40 р. Все-таки ругань-то помогла, хотя у нее и был обиженный вид. Ходасевич просила придти попозже. Чай пили Михайлов и О.Н. С шести часов началась гроза за грозой. Ливень. Юр. убежал. А ко мне пришли Волков и Верейский. Верейский хочет делать 2 моих портрета. Подождал перерыва и вышел. Луна сияет, молнии блещут, жара, листья распустились, Мильонная как жилая комната. Был Н.Радлов и Над<ежда> Конст<антиновна>. Очень мило. Будучи опять не у дел, Н<иколай> Эрн<естович> стал опять оппозиционером ¹⁴⁸. Играли в карты. Долго. Не знаю, не подведут ли меня завтра.

40

17 (птн.)

Вышел после обеда. В «Акад<емии>» дали, но, конечно, убавили. М<ожет> б<ыть>, обойдусь как-нибудь. Юр. достал хороших вещей. К чаю все-таки пришла О.Н. На вечер ее не звали. Все время до гостей я ловил управдома. Там, к счастью, вертится Шиф. Устроилось-то устроилось, но теперь придется каждые 2 недели погашать свои долги. Но самое грозное отодвинулось. У нас сидит Костя. Потом пришел Егунов. Он был задумчив и тяжеловат. Потом, кажется, Юр. и, наконец, другой Костя. Он вел себя болванным гостем. Читали кое-что. Мне теперь нечего почти что читать, а ненаписанные воспоминания приводят меня в ужас. Вчера у Егунова был Лихачев и сидел до 6 часов утра. Не знаю, не скучно ли было гостям. Сегодня был легкий, хороший обед: зел<еные> щи и вареники. Но как много делать и как много заниматься.

75

18 (сбт.)

Холодно, дождик. Разгулялось часам к 3-м. Сначала чего-то пропала мамаша и мы скандалили из-за обеда. Переводил много. Юр. опоздал и к чаю, приведя О.Н. Она досидела до концерта и мирно побрела домой. Забрались рано. Конечно, прежде всего попали в объятья к Франковскому, потом была масса знакомых. Около нас сидела Мокульская. «Эдип», конечно, эстетическая вещь, с виду, м<ожет> б<ыть>, смешная, но с большим скрытым смыслом. «Весна» – та более очевидно гениальна ¹⁴⁹. На Юр. произвело впечатление. Смирнов что-то хлопочет не очень удачно о Шекспире. Стоял Егунов, конечно опоздавший. Вчера Костя ему понравился. Не знаю, сговорились ли они на будущее. Возвращался с нами Лихачев. Зашли купить кое-чего. А потом Юр. побежал вперед и купил, как мне втайне хотелось, бутылочку. Чудно поужинали. Немного легче, хотя трудностей ужасно много.

19 (воскр.)

Все переводил. Вышел позвонить А<нне> Дм<итриевне>. Ельшиных не было, а она позвала на др<угих> Радловых. Юр. и О.Н. встретил на Литейном. Передал ему, но он не пришел. Там уже пили чай и <сидела> мать Радл<ова>. Хотя А<нна> Дм<итриевна> грозилась, что угощенья не будет, но было и вино и закуски. Муж<чины> играли в шахматы, дамы хвастались друг перед другом. За чаем была Нат<алья> Ив<ановна>, звала меня завтра, но я отклонил. Рассказывала об Ирине Миклашевской. Сидит в Детском, копает огороды.

20 (пдл.)

Все переписывал. Выходил, кажется, только бриться. К чаю пришли Снессарев с другом Образцовым. Юр. не слишком рычал на них, даже показывал картинки, а О.Н. скучала на диване и критиковала моих гостей. Потом пошли к Смирновым. Сначала мы погрузились в Шекспира, а Юр. показывал картинки О<льге> Г<еоргиевне>. Потом хорошо ужинали с вином. И Игорь сидел совсем взрослый. «Воспитанник» у них уже другой, какой-то Шура. Его не показывают. Загадкой все-таки остается роль этих воспитанников в их семействе и отношения их к Игорю и Ал<ександру> Ал<ександровичу>. Было очень приятно. Звонил Вл<адимиру> Ал<ександровичу>, но их не было.

21 (втр.)

Серый день. Даже дождь. Все переписывал, до одури. Выходил сначала в Изд<ательство>. Вернулись, но денег еще не достали. Сергеев, Олянский, Малахов, Слонимский и Выгодский. Любезны, но отсрочка эта не устраивает меня. В паршивый Модпик. Взял грош. Пили чай рано, и Юр. ушел. А О.Н. пришла после него. Сидела, пережидая дождя, и рассказывала о Лившицах. Потом я вышел было к Ельшиным, оставив записку Юр. Они собираются в скучные места. Вышли вместе. Холодно и сыро. А Юр. выходит, душенька, на этот раз. Вернулись. Справиться бы на эти дни.

5

22 (среда)

Выходил бриться. На почту и в «Академию». Сергеева нет, но Лойтер как маркиз. Только Бовин бы не сделал подковырки. Были Мгебров, Салье и Казанский. Все нас забросили. Далеко шел к Верейскому. Как начисто развалились дворец, набережная. Иностранцев нельзя и близко подпускать. Алекс<андровский> сад битком набит матросами, один другого корявее. Впрочем, лето вообще – время корявое. Но хулиганы – лучше. Знакомые места, связанные с мечтами о хорошей жизни. Верейский жен<ат> на дочери Кареева, и Кареев тут же. Сыновья уже 17 и 14 лет. Книги, балкон в развороченный сад. Бродит Замирайло несчастный. Ничего не видит и не будет видеть, обижается, тяжеловесно балагурит и притворяется здоровым. Об Иванове я уже ему и не говорил. Воинов и Верейск<ий> меня рисовали. До Двор<цового> моста Вер<ейский> нас провожал. Великолепная луна на воде. Гулянье у сфинксов. Только не так еще тепло. Шли с Воиновым дружно. Разваленность в сумерках не так заметна, только пустынность дает себя знать. Приятно устал. Юр. пришел чуть не в час. А портретики все-таки выходят паршивенькие.

23 (чтв.)

Чудная ясная погода. А куда я пойду? Переводить-то я хорошо переводил, даже жалко было уходить. Опять Юр., бедный, куда-то с утра поперся. Я все-таки ходил. Куда звонил – никого нет. Вернулся пустой. Юр. ложится спать. Попросил меня сходить за булками. Чай пила О.Н. Потом еще вышел. Что-то сердце у меня сегодня плоховато. Какого-то священника Введ<енской> ц<еркви> судят за черную магию: не отец ли это Иоанн? Все проявления настоящей жизни узнаешь только из судеб<ных> процессов ¹⁵⁰. Читал главы Толстого о Петре I. Даже произвело впечатление. Почему это не закончено и чем хуже всемирно известного? ¹⁵¹ А вот письма Савинкова – так интеллигентская гадость ¹⁵². Вышел еще почему-то пройтись. Зашел к Фроманам. Его нет. <Жена> собир<ается> идти в гости. Вести о Лившицах, о Спасских. Чисто, тихо. Внешний вид некоторого благоустройства. Светло, гуляют люди. Юр. пришел рано и рано ужинали.

5

24 (птн.)

Что-то неважно с сердцем. Заносил письмо Феоне. Зашел и в «Акад<емию>». Сергеева не дождался, а видел Голлербаха, Франковского, Ушина и Салье. Стор<ицын> не является. После чая к Юр. явился книжник, а потом Митрохин. Раньше еще пил чай Лихачев с нарциссами. Живет, гуляет с Егуновым, ходит по драме с Македоном, разнообразит жизнь неприхотливыми развлечениями. С Митрох<иным> прошлись до Ельшиных. У них ждали Ан<нну> Дм<итриевну>, но она не явилась. Вчера были у нее, были там Лопатинс<кий?>, Мещерский, две Натальи (Радлова и Султанова). Были мы одни, и было мне как-то невероятно скучно. И беспокоят меня воспоминания. Что-нибудь надо сделать, чтоб перебить это настроение. В сущности, работы мои меня увлекают, но недостаток денег отравляет всю энергию. Смотрел сегодня мой перевод Апулея, все-таки очень тяжело и претенциозно.

25 (сбт.)

Что-то плоховато с сердцем. Теперь мы все перепуганы смертью Иванова, хотя такие смерти, вероятно, бывают на каждом шагу. Нужно приниматься за воспоминания. Послал бедного Юр. к Феоне, как на погорелое место. Сам прилег. Конечно, он сейчас же приехал обратно пустой. Стор<ицын> тоже пропал, негодный. Я сейчас же пошел, Юр. обещал достать гроши. Зашел к А<нне> Дм<итриевне>, она поехала к матери за девочкой, Сережа на теннисе. Тихо, чисто, Аста ¹⁵³, mademoiselle. Прохлада летних городских квартир. Звонил и в Модпик, и в Издательство, и Егунову – ничего и ничего. Олянский едет только в понед<ельник>, ведомости не прислали. Ничего нет. Читал

«M-me Бовари» ¹⁵⁴. Вышел и встр<етил> Ан<ну> Дм<итриевну>. Вернулся. Они завтракали. Девочка вроде игрушки, но какие-то волосы еврейские. Мила очень, но денег нет. А у Юр. колбаска, булки, Бюхнер ¹⁵⁵ и сам спит. Предложил Пипкин. После чая (раннего) пришел Спасский. Вышли вместе. Очень трудно было идти. Главное, не столько трудно, сколько боязно. Встретил Кареева, говорит, что Верейский ждет меня и что у него Митрохин. На балконе мальчики. Младший очень миленький. Рисовались. Вышел нас проводить, но надо всем городом ужасный дым, так что я засел в трамвай. У Михайловской вошла девушка, с концерта в Морс<ком> корп<усе>; едет куда-то в гости, где уже и Вл<адимир> Ал<ександрович>. Юр. дома. Читал Спасскому «Нерона». Не знаю, не заведет ли Юр. счетов и с этой вещью ¹⁵⁶.

5

26 (воскр.)

Сидел до вечера дома. Писал «Нерона». Моряки не явились ¹⁵⁷. Жарко очень. Выпил вместе с Юр. Кроме Животова, Велик<анова>, Клевера были аттракционы в виде Щеглова, Дешевова, Мовшензона и Полонского. Щеглов читал. То же самое, что и 2 года тому назад ¹⁵⁸. Великанов показывал фокусы. Животов вел себя под рокового мужчину. Как-то не очень уверенно мне.

3

27 (подл.)

Жаркая погода, здоровье совсем поправилось, только денег нет. Брился, побрел в Модпик. Ведомости есть, да мне ничего не причитается. Встретил Папаригопуло. Вернулся, но нет самого Эмильев<ича>. Обещал грек поговорить. Окликнула меня Спасская. Вид у нее на улице вроде морфиноманки, мистички или т<ому> п<одобного> человека, чем-то увлеченного до такой степени, что небрежет внешнему миру. Заходил в «Акад<емию>». За Апулея мне еще 135 р. Да, утром являлся бесстыдный Стор<ицын>, обвиняя меня, что я его отовсюду «выпираю», и, между прочим, сообщил, что тираж «Академии» неожиданно сократили на 2 млн. Тогда нового им нечего печатать. Но Ионов борется. Скучно все это. Писал «Нерона». М<ожет> б<ыть>, скучнее выходит от чрезмерной беглости. Юр. привел О.Н. Потом пришел Лихачев. Хотел сегодня придти с Македоном, но я отклонил. Были в Сестрорецке. Загорали, обожглись. Был у Льва Льв<овича>. Что это по моим знакомым все расходились. Вопросы о Егунове. Прошел к Ельшиным. Там оба лежат. Радио орет. Звонил. Ан<на> Дм<итриевна> едва ли завтра. Н<адежда> Конст<антиновна> в цирке. Папариг<опуло> пошел к нам. Кубланов сапоги принесет. Егунов придет завтра. Снял комнату в Петергофе. Был какой-то «эпизод». Расскажет. Дома душно. Кто-то звонил. Юр. пришел рано. Папаригопуло забегал. Мандель будто бы не возражает. До среды.

3

28 (втрн.)

Ходил так тихо, что ужасно устал. В «Академии» позвонил А<нне> Дм<итриевне> – нет. Сосчитал за «Апулея». Никого там нет. В Издательство. Только сегодня едут. Подписал челобитную об авансе из ГИЗа. Был там Зощенко. В Модпике ни Мандельшт<ама>, ни денег нет. Печально брел домой. Лихачев прислал записку, что не будет сегодня, а завтра. Юр. продал кое-что, и «Faust’а» моего. Пришли Воинов и О.Н. Потом Егунов. Читал ему, рассказывал он о своем романе ¹⁵⁹ и пошел к Н<а>д<ежде> К<он>ст<антиновне>. Я проводил его и еле доплелся домой. Воспоминания меня не очень теперь беспокоят. Жалко многих книжек мне, которые у меня были, и очень скучно.

3

29 (среда)

Днем тропический ливень. Потом солнце, хотя похолодало. Отправился в Модпик. Пришлось подождать, но сведенья об «Усилиях» сделали Манделя сговорчивей ¹⁶⁰. Заходил покупать кое-чего, но сердился, что руки и карманы все были заняты, сердился, зачем у мамаши завтра праздник, зачем мне нужно идти бриться и к Дьяконову. Потом обошелся. Дьяконову пришлось подождать. Видел Голлербаха, Лозинского, Смирнова. Вопрос о Шекспире отложен на месяц – неприятно. Мандель намекнул, что в случае подписания договора можно взять аванс рублей в 100. Но поспеют ли они заключить до отъезда МХАТа? ¹⁶¹ Теперь вдруг это оказалось важным. Вернулся. Юр. уже дома, Македонов еще не было. Потом пришли. Читал им ¹⁶². Лихачев корчился от удовольствия. Хотелось ему бежать по знакомым читать уже. Но по-настоящему был взволнован, и реагировали хорошо. Позвал их в пятницу. К Юр. пришел Дядьковский. О.Н. сидела немного неприкаянной. Мол<одые> люди проводили меня до Спасских. Там было приятно. Серг<ей> Дм<итриевич> читал хороший рассказ. И Юр. понравилось. Стало гораздо прохладнее. В «Акад<емии>» что-то беспокойно.

70

30 (чтв.)

Темная и прохладная погода. Здоровье мое вполне поправилось. Мамаша бегает по костелам по случаю юбилея ¹⁶³. По-моему, я никуда не выходил. Прибрал стол. Не подведут ли меня завтра? Юр. пришел с О.Н. Потом пошел к Воинову, я поплелся к Верейскому. Приехал немного раньше, понадеявшись на темноту. Пришел и Замирайло. Потом выходила жена и Кареев. Вертелись мальчики. Второй портретик гораздо лучше, приятнее. Ехал в трамвае не без приятности. Юр. дома. Ужасно темная у нас лампа.

31 (птн.)

Погода разная. Встретил Пол<ину> Ал<ександровну>, как память о б<ывшей> «Академии», которой, конечно, теперь не существует. До поры до времени она еще будет служить. Там выдали скоро, но, конечно, убавили, как и предупреждали. Галдел Мокульский. Кое-как раздал. Юр. вдруг повздорил со мною, зачем я Великанова позвал вместе с Лихачевым, а О.Н. не позвал. Отказался покупать к вечеру, убежал. Прислал бумагу с мамашей. Через Стор<ицына> добыл чая. Но как я со всеми долгами сделаюсь? Вышел один. Но разговор с Юр. так меня расстроил, что все было омрачено, все потеряло интерес. Покупал чего-то. Встретил Ан<ну> Дм<итриевну>. А Юр. пришел обрив голову и очень милым. Верно, тоже пожалел меня. Пили хорошо чай. Пришла О.Н., Лебедев и Фроман. Вечерние гости все как-то были в разброде. Очень рано Велик<анов>. Идет на собственную музыку, кот<орую> ему же и играть нужно. После него прибыли Лихачев с Македоном, потом Егунов. Было довольно скучно. Мак<едон> ушел в училище еще до Юр., так что более молодых людей не было. Так себе поужинали. Хорошо, главное, что Юр. перестал капризничать и обижаться.

75