Александра Тоесева,

фото Ирины Туминене

Ипполит Монигетти – архитектор Высочайшего двора

Над созданием уникального облика Царского Села трудились, сменяя друг друга, архитекторы различных эпох и стилей: Ф.-Б.Растрелли и С.Чевакинский, отец и сыновья Нееловы, А.Ринальди, Ю.Фельтен, Ч.Камерон и Д.Кваренги, В.Стасов и А.Менелас. В этой императорской резиденции во всем блеске представлены, удивительно дополняя друг друга, елизаветинское барокко и екатерининский классицизм, модная в конце XVIII века «китайщина» и памятники эпохи романитизма.

На долю архитектора И.А.Монигетти, работавшего в Царском Селе с конца 1840-х по 1870-е годы, выпало творить в сложный и противоречивый период развития архитектуры, когда заново открывались многие страницы русского, европейского и восточного искусcтва предшествующих времен, и сложившийся к этому времени царскосельский ансамбль требовал от зодчего особой «деликатности» при соприкосновении с творениями предшественников.

Ипполит Мартин Флориан Монигетти (в России его звали Ипполит Антонович) родился 2 февраля 1819 года в Москве, в семье итальянца и француженки. После завершения первым учеником «с похвалой» курса в московском Строгановском училище Монигетти поступил на архитектурное отделение Петербургской Академии чудожеств по классу профессора А.П.Брюллова. Начиная со второго курса успехи Монигетти ежегодно отмечались медалями, а в 1839 году, за проект театрального училища будущий зодчий получил золотую медаль второй степени.

После Академии чудожеств Ипполит Антонович проводит более пяти лет за границей, изучая и зарисовывая архитектурные памятники прошлого, в особенности Древнего Рима и Древней Греции. В 1844 году, ознакомившись с серией рисунков с греческих, римских и средневековых орнаментов, выполненной архитектором, Ученый совет Академии Художеств выделяет средства на «довершение его полезного и любопытного труда»: Монигетти отправляется в Париж, Константинополь, Каир, а затем — Италию.

В Царское Село И.А.Монигетти попадает по личному распоряжению Николая I, благодаря счастливому событию, определившему всю его дальнейшую судьбу. Известно, что в 1845 году, во время посещения Рима, Николай I пожелал ознакомиться с работами пансионеров. Из числа представленных ему архитектурных работ император обратил внимание на акварели Монигетти. Рисунки монастыря св. Луки в местечке Фокида на юге Греции так понравились царю, что он приказал министру двора П.М.Волконскому по окончании пансионерства зачислить Монигетти архитектором при Царскосельском придворном ведомстве.

Возвратившись в Петербург в декабре 1847 года, И.А.Монигетти получает звание академика архитектуры за альбом рисунков архитектурных памятников Греции и Рима, а спустя полгода определяется в Министерство императорского двора и привлекается к проектированию и строительству парковых сооружений и жилых зданий Царского Села.

Первой постройкой, осуществленной по проекту Монигетти в царскосельской резиденции, был деревянный Швейцарский домик для сторожей, сооруженный в 1848 году у Большого Каприза, при въезде в Екатерининский парк у Розового поля. Приблизительно в это же время по его проекту сооружаются конюшни собственного царского выезда. Здания не сохранились, их изображения можно увидеть на акварелях из архива рисунков И.А.Монигетти в ГМИП.

Тогда же, в 1848 году, начинаются работы по сооружению Турецкой бани. Еще в середине 1840-х годов задание на создание проекта павильона «в турецком вкусе» для Екатерининского парка в память о победоносной войне России с Турцией 1828–1829 годов и о мире, заключенном в Адрианополе, получает К.И.Росси. В то время архитектору уже около 70 лет, интерес к его творчеству давно прошел, и ему поручаются второстепенные заказы. Павильон в мавританском стиле никак не мог сочетаться с творческим характером Росси, художника, создавшего в русской архитектуре собственный стиль, определивший лицо Петербурга. Может быть, поэтому архитектор воспользовался зарисовками адрианопольских сооружений, сделанными в 1829 — 1830 годах по распоряжению Николая I К.Седжером и А.Дезарно и почти полностью повторил один из них в своем варианте. Проект Росси был отклонен, и в феврале 1848 года его рисунки пересылаются Монигетти «с тем, чтобы он тоже составил проект таковой бани, с употреблением для сего привезенных из Адрианополя мраморных украшений подобной бани». Имелись в виду мраморные детали отделки павильонов в саду султанского дворца Эске-Сераль — киосков султана и султанши, вывезенных в качестве трофеев русско-турецкой войны из Адрианополя.

Проект, созданный молодым архитектором, был утвержден в апреле 1850 года, и с этого времени в течение двух лет строительство павильона осуществлялось под руководством архитектора Комуцци, получившего подряд на работы.

Турецкая баня (Турецкая ванна) представляет собой маленькую мечеть с золоченым куполом и минаретом, увенчанным шпилем с полумесяцем. Сооружение павильона было задумано на мысе (что потребовало сложных работ по укреплению берега), вдающемся в Большой пруд так, что три фасада бани выходят на озеро. Архитектурным прототипом павильона послужила одна из адрианопольских мечетей, изображение которой можно видеть среди акварелей Монигетти. Интерьеры этого павильона дошли до нас только в подробном описании: «Турецкая баня внутри великолепно отделана в мавританском стиле. При входе маленькие сени ведут в раздевальню; стены ее в нижней части покрыты разноцветной мраморной мозаикой, а в верхней части украшены лепкой и живописной орнаментацией; каскадный фонтан устроен в нише, отделяющей раздевальню от мыльни; ниша резная из олонецкого мрамора с позолотой, которая вообще обильно применена во всей отделке; мыльня имеет верхний свет и такую же орнаментировку, как раздевальня; в стенах вделаны две мраморные чаши с кранами для теплой и холодной воды. Отсюда арка ведет в круглый зал с куполом; иллюминаторы пропускают ровный рассеянный свет; среди зала беломраморный бассейн с раскрашенным и позолоченным фонтаном; на стенах две чаши с водой; над ними мраморные резные стенки с древними надписями; с одной стороны зала, отделенный колоннами альков; в нем мраморный чешуйчатый каскадный фонтан с богато орнаментированной мраморной спинкой; другая арка ведет в небольшой, почти темный, шестигранный покой с двумя мраморными чашами; все полы мраморные; стены частью природного, частью искусственного мрамора», — писал в начале XX столетия С.Н.Вильчковский¹.

Помимо нарядной отделки интерьеры павильона были пышно убраны «византийскими» вещами, а также мебелью и светильниками, изготовленными по рисункам Монигетти. Здесь, к примеру, находились бронзовые часы, выполненные по рисунку зодчего и вошедшие в каталог высокохудожественных предметов из собрания царскосельских дворцов, опубликованный в 1888 году. В первые годы Турецкая баня использовалась по своему прямому назначению, однако в дальнейшем она превратилась в павильон, где можно было приятно отдохнуть.

После 1917 года павильон был законсервирован в связи со значительными повреждениями, и после проведения реставрационных работ в 1939 году до 1941 года был открыт «как музей». Во время Великой Отечественной войны Турецкая баня была значительно разрушена попавшей в нее бомбой; фасады реставрированы в 1953 году.

Сразу по вступлении в должность придворного архитектора зодчий привлекается к переделкам дворцовых интерьеров в Зубовском флигеле Большого Царскосельского дворца, избранного семьей наследника цесаревича Александра Николаевича для своей жилой половины: в первом этаже флигеля отводились комнаты для великого князя; бывшие комнаты императрицы Екатерины II на втором этаже — для его супруги Марии Александровны. Работы, проводившиеся в этих помещениях, были направлены в первую очередь на создание комфортных бытовых условий: Монигетти получал указания сделать перегородку в той или иной комнате, переделать камины, сделать потайную дверь и т.д.²

Одной из самых значительных работ на половине наследника цесаревича стало переоформление Малиновой комнаты и создание на ее месте нового интерьера в «восточном вкусе» для размещения в нем коллекции оружия, основу которой положил император Николай I. Азиатская комната (иногда ее называли Восточной или Турецкой) как дань общеевропейскому увлечению «восточными» интерьерами была решена в виде восточного курительного кабинета. Кроме коллекции восточного оружия, развешенной на стенах, здесь были размещены костюм египетского полководца Ибрагим-паши с полным вооружением из серебра албанской работы, сирийский костюм и персидские доспехи-кольчуги, а также конская упряжь с отделкой из серебра и сердолика, с седлом резной кости и чепраком лебяжьего пуха, подаренная Хивинским ханом Николаю I в 1850 году³.

Одновременно с Монигетти над отделкой этой комнаты работал профессор Петербургского университета Шейх Муххамед Айяд Тантави, преподававший восточные языки. Им были составлены арабские надписи на стенах с датами рождения Николая I и его жены, а также надписи на дверях с изречениями из Корана. Убранство этого интерьера сохранялось без видимых изменений вплоть до начала XX века; основная часть коллекции оружия и сегодня хранится в фондах Музея-заповедника «Царское Село».

Последним заданием, полученным Монигетти при Николае I (1855), было задание на составление сметы на восстановление ранее разобранных парадных ворот Баболовского парка, расположенного к западу от Екатерининского. Ознакомившись с прежним проектом и оставшимся после разборки ворот строительным материалом, архитектор пришел к выводу, что восстанавливать их в первоначальном виде и, к тому же, на новом месте (по Гатчинской дороге) нецелесообразно, и рекомендовал построить ворота заново по своим рисункам. Однако смерть Николая I помешала осуществлению этих планов; после кончины императора о восстановлении Баболовских ворот забыли.

Надо сказать, что жалованье от придворного ведомства было невелико, и Монигетти получает через князя П.М.Волконского разрешение параллельно с работой в Дворцовом управлении заняться постройкой домов по заказам петербуржцев. В 1850-х годах по проектам Монигетти строится доходный дом Жеребцовой (1852–1854) в стиле петербургского барокко 40–50-х годов XVIII столетия (ул. Малая Морская д.12/9, здание сохранилось, но впоследствии был надстроен один этаж), усадебный дом Воронцова в стиле раннего французского классицизма (набережная реки Мойки, д. 106), особняк графа Строганова (1857; ул. Чайковского, д.11. Архитектура здания изменена — дом был впоследствии надстроен двумя этажами), загородный дом великого князя Александра Александровича (находился на Петровской аллее Каменного острова. Здание было разрушено во время блокады).

С вступлением на престол Александра II работы по перестройке интерьеров в Большом Царскосельском дворце становятся более интенсивными. Они начинаются с реконструкции парадной лестницы, над которой Монигетти работает с конца 1850-х годов.

Из проектов лестницы, представленных архитектором на высочайшее рассмотрение, один очень понравился Александру II и был утвержден 21 марта 1860 года. Оформление пространства, находящегося в самом центре барочного здания, среди растреллиевских интерьеров, было сложной задачей: декор лестницы не должен был нарушать гармонию нарядных залов XVIII века и, в то же время, должен был являть собой новое современное архитектурное решение.

Лестница, созданная Монигетти, и ныне — главный парадный вход в Екатерининский дворец. Она имеет шесть маршей; два нижних ведут на промежуточную широкую площадку, от которой вверх расходятся еще по две пары маршей, композиционно закрепленных тумбами, увенчанными вазами. Лестница имеет выходы в парк и на плац; на уровне второго этажа по обе стороны находятся большие открытые балконы. Стены и потолок лестничного пространства декорированы лепкой в стиле рококо, двери украшают вензеля императорской четы «АМ» («Александр и Мария»). На северной и южной стенах располагались часы и часы-календарь, выполненные в петербургской мастерской Г.Мозера.

Белизна мраморных стен контрастировала с яркими цветовыми акцентами живописных плафонов, красных штор на окнах, а также декоративными пятнами японского и китайского фарфора XVIII века из дворцовой коллекции, установленного на фигурных кронштейнах. Убранство лестницы дополняли белые торшеры с золочеными деталями. Оригинальные плафоны первоначального убранства лестницы — «Триумф Венеры» Ж.Виена в центре, «Похищение Европы» и «Галатея» Г. Рени по сторонам — утрачены во время Великой Отечественной войны. Живописные полотна итальянских художников заменены аналогичными по стилю и размерам картинами «Суд Париса» К.Маратти, «Юпитер и Каллисто» П.Либери, а также работой неизвестного итальянского художника «Эней и Венера».

Архитектурное решение новой Парадной лестницы дворца произвело такое впечатление на Александра II, что после утверждения проекта Монигетти получает должность архитектора Высочайшего двора и новое задание — подготовить проект императорского дворца в новом крымском имении императора в Ливадии. В связи с постройкой императорской дачи Монигетти в 1862–1866 годах живет в Крыму, в этот период его обязанности в Царском Селе выполнял молодой архитектор, ученик Ипполита Антоновича, Александр Фомич Видов.

Созданием новой парадной лестницы работы Монигетти по Екатерининскому дворцу не ограничились. В конце 1850-х годов, в процессе реставрационных работ в Большом зале дворца, по предложению архитектора был установлен новый плафон, выполненный в 1857 году Ф.Вундерлихом и Э.Франчуоли.

Примерно в это же время по проекту Монигетти перестраивается и парадное крыльцо в центре здания «с его грациозными колоннами и статуями, взамен которых поставлены «термусы», заимствованные у растреллиевских «галерей», поддерживающие балконы. По рисункам Монигетти для трех парадных интерьеров Ф.-Б.Растрелли, так называемых Антикамер, создаются резные стулья в стиле «второго рококо» и золоченые горки, на которых размещается часть фарфоровых предметов из дворцовой коллекции.

В 1856–1863 годах под руководством зодчего производятся значительные переделки в Лионском зале царскосельского дворца, входившем в состав личных покоев императрицы Марии Александровны.

Зал, созданный по проекту архитектора Ч.Камерона в 1781–1784 годах, к тому времени уже претерпел ряд изменений. К числу наиболее значительных перемен относилась замена первоначального шелка с изображениями павлинов и фазанов, изготовленного в 1781 году на Лионской мануфактуре и давшего название интерьеру, на обычный малиновый штоф.

Первоначально Монигетти стремился сделать гостиную более камерной, предложив ввести декоративный карниз с невысокой «балюстрадой», образовывающий «раму» для нового плафона; однако этот проект остался нереализованным. Монигетти меняет плафон, исполненный художником И.Рудольфом, — все композиции пишутся заново, сохраняя фигурные клейма работы Рудольфа, выполненные на ткани, но переворачивая их. Под наблюдением Монигетти производится ремонт разрушающейся отделки зала, в котором карниз, фриз, панели в нижней части стен по всему периметру помещения, наличники окон, обрамление дверей были украшены лазуритом. Вместо фаянсовых печей в виде ротонд, выполненных по проекту Камерона, Монигетти устанавливает новые печи-камины, облицованные белым каррарским мрамором с инкрустацией из лазурита, украшенные двумя вазами и двенадцатью фигурками амуров, которые выполняет скульптор Л.Ботта. Резные золоченые рамы Камерона на двух зеркалах меняются на облицованные лазуритом рамы, украшенные поясами и накладными гирляндами из золоченой бронзы, а также картушем с вензелем Марии Александровны. Четыре хрустальные люстры заменяются одной большой бронзовой с отделкой из ярко-синего афганского лазурита.

Помимо Лионского зала Монигетти преобразовывает в гостиную императрицы Китайский зал, созданный Ч.Камероном в 1780-е годы на месте Парадной лестницы Ф.-Б.Растрелли. К середине XIX столетия в зале находилась богатейшая императорская коллекция изделий из фарфора, лака и эмали, выполненных китайскими и японскими мастерами или в подражание последним. В результате реконструкции, осуществленной под руководством Монигетти, вносятся изменения в архитектурную отделку зала: появляется новый плафон, меняются фоны дверных и оконных обрамлений; создается новая обстановка: изготавливаются люстры, бра, канделябры, легкая мебель, украшенная инкрустацией. Часть предметов создается по эскизам архитектора. К числу подобных вещей относятся фарфоровые торшеры в бронзовой оправе.

Параллельно с переделкой парадных интерьеров для императорской четы в 1861 году придворный архитектор строит на острове Малого пруда для восьмилетней дочери Александра II великой княжны Марии Александровны детскую фермочку, состоявшую из двух изб, коровника и птичника. Аналогичная фермочка уже была построена для княжны в Александрии (Петергоф) по проекту архитектора Э.А.Гана. Небольшая усадьба была решена в русском стиле: чистая изба состояла из одной комнаты и кухни, обставленных дубовой резной мебелью детских параметров; в угольном шкафу хранилась посуда; в красном углу находился образ Знамения в дубовой раме, с шитым русским полотенцем и т.д.

В детской усадьбе было предусмотрено все для ведения «молочного» хозяйства: под крышей чистой избы помещалась светелка с наружной лестницей со двора; в темной кладовой молочной избушки хранились дубовые ведра для молока; под кладовой был создан небольшой ледник; за молочной избой построен маленький коровник; дворик фермы был занят птичником с голубятней. Вдоль берега острова для императорских детей были проложены игрушечные рельсы, сделаны туннели, мосты и шлагбаумы железной дороги, приводящей к порту на берегу⁴. Остров, на котором размещалась фермочка, сообщался с противоположными берегами Малого озера двумя плоскими мостиками, построенными по рисунку Монигетти из белого тесаного плитняка. Они были без перил и представляли собой дамбы (запруды), под верхними настилами которых имелись щели во всю длину каждого мостика для пропуска воды небольшими водопадами из одной части озера в другую.

Обстановка избы, в том числе столовый, чайный и стеклянный сервизы для фермочки, изготовленные на Императорских фарфоровом и стеклянном заводах, были сделаны также по эскизам И.А.Монигетти.

Маленькая княжна с наслаждением вела свое игрушечное сельское хозяйство и даже просила отца купить ей «для фермы «пегую» корову»⁵. По воспоминаниям современников, великий князь Александр Николаевич часто «рассказывал о ее хозяйничанье на собственной ферме». Фермочка была разрушена до основания в период немецкой оккупации Детского Села (Царского Села) в 1941–1943 годах.

Одновременно с проектированием детской фермочки Монигетти занимался восстановлением и частичной реконструкцией павильона для лам («Здание лам» или «Ламский павильон») в северной части Александровского парка, построенного архитектором А.Менеласом в 1820 — 1822 годах для помещения в нем доставленных из Южной Америки лам. Комплекс построек включал конюшню, небольшой манеж для животных, квартиру для смотрителя, склад фуража и башню с небольшим кабинетом для отдыха, из которого можно было обозревать окрестности. При восстановлении павильона Монигетти постарался сохранить его план и силуэт в том виде, каким он был задуман Менеласом, заменив лишь узкие окна над парадным входом одним квадратным трехстворчатым окном, обрамленным накладным наличником из белого известняка, что несколько смягчило суровость кирпичного фасада павильона. В результате дальнейших переделок по проекту Монигетти «на месте галереи, находившейся над фуражным сараем…, был устроен фотографический павильон, пристроена лестница и еще одна комната перед павильоном, а рядом с кабинетом в башне, фотографическая лаборатория»⁶.

В 1865 году Монигетти составил проект Вензельных (Вензелевых) ворот для Собственного садика, расположенного рядом с Зубовским флигелем Большого Царскосельского дворца. Свое название ворота, выполненные из чугуна и кованого железа, получили благодаря массивным вензелям императора Александра II и его супруги, изготовленным из золоченой бронзы. Ворота были «утверждены к постройке» 10 июня 1868 года и установлены на Большом спуске (пандусе) при выходе от Камероновой галереи в Собственный садик.

Помимо работ в царскосельских дворцах и павильонах в обязанности архитектора Царскосельского Дворцового управления входило проектирование и сооружение домов для Царскосельского городского управления и царскосельских жителей. В начале 1860-х годов по проектам Монигетти были построены городская ратуша и богадельня⁷, а с 1848 по 1860 год Монигетти построил в Царском Селе 26 домов для частных лиц. Среди этих домов два дома были спроектированы архитектором для своей семьи: первый, построенный в 1850 году, «деревянный на каменном этаже», находился на Новодеревенской улице; второй, куда Монигетти со своей женой переезжают в 1868 году, — на углу Бульварной улицы и Бульварного переулка (оба дома не сохранились). Из других домов следует упомянуть дачу княгини З.И.Юсуповой (1856), стилизованную под павильон «Эрмитаж» в Екатерининском парке.

Проект особняка, оранжереи и зимнего сада был разработан в двух вариантах. Окончательным оказался проект, отличающийся большей сложностью построения и вычурностью декора: угловые павильоны имели восьмигранную форму, стены богато украшались многочисленными колоннами, пилястрами, фигурными наличниками, фронтонами и картушами. Дача в Царском так понравилась Юсуповым, что в конце 1857 года Монигетти получает от них предложение постоянно работать в качестве архитектора «для работ, могущих быть в Санкт-Петербургском доме и в других местах».

Князь Н.Б.Юсупов заказал архитектору реконструкцию своего петербургского особняка (набережная реки Мойки, д.94). По проектам Монигетти были заново отделаны вестибюль, парадная мраморная лестница и личные комнаты князя и его дочери. Юсуповский дворец — истинный шедевр Монигетти как мастера интерьера и замечательного знатока различных архитектурных стилей, представленных в удивительном разнообразии и в то же время целостности: пышная парадная лестница в стиле Людовика ХIV, ведущая в фойе в стиле раннего классицизма, Гобеленовый зал в стиле «ренессанс», Помпейский коридор с арабесковыми орнаментами в «неопомпейском стиле», будуар княжны в стиле «рококо», Мавританская гостиная князя и Восточная гостиная княжны (здесь, продолжая восточную тему в своем творчестве, Монигетти выступает как законодатель петербургской моды на восточные интерьеры).

Помимо дворца князя Юсупова Монигетти создает новые интерьеры для Аничкова дворца, дома великого князя Александра Александровича на Каменном острове, а также императорских яхт «Ливадия» и «Держава».

Последней работой Ипполита Антоновича в Царском Селе по заказу Александра II был проект часовни-усыпальницы на Казанском кладбище для сына императора и княжны Екатерины Михайловны Долгоруковой, Бориса, который скончался в возрасте 1 года. Проект был выполнен в 1874 году, однако построил Юрьевскую усыпальницу спустя год, в 1875 году, уже архитектор Ю.Бруни.

С апреля 1917 года в царскосельских дворцах работает Историко-художественная комиссия под председательством Г.К.Лукомского, задачей которой было превращение императорских дворцов в музеи. Стремясь возродить интерьеры елизаветинского и екатерининского времен, члены комиссии весьма критично подошли к переделкам дворцовых интерьеров второй половины XIX века, считая все нововведения «ненужными», «уродливыми», «безвкусными» и «не имеющими художественной ценности». Тем не менее рекомендованный комиссией «метод переустройства Большого <Екатерининского> дворца в Музей» заключался в бережном сохранении всего «мебельного убранства и прочих вещей 1860-х годов» и создания из них специального отдела Музея⁸.

Убранство интерьеров, созданное по проектам Монигетти, сохраненное в послереволюционные годы, не было эвакуировано в годы войны по той же причине — как не представлявшее художественного интереса, и погибло в огне пожарища. В настоящее время в Царском Селе полностью восстановлена лишь Парадная лестница Екатерининского дворца, а из парковых сооружений можно видеть Турецкую баню, да два мостика на Малом озере.

Благодаря спасенным в эвакуации предметам декоративно-прикладного искусства, выполненным по рисункам Монигетти, и прежде всего, знаменитому лазуритовому гарнитуру из Лионской гостиной императрицы, мы можем судить о Монигетти, как о первоклассном рисовальщике, благодаря которому, по мнению современников, «выходящая из русских мастерских и фабрик мебель, бронза, посуда и прочие изделия получили изящество, своеобразный и народный характер, какого они не имели до того времени»⁹.

¹ Вильчковский С.Н. Царское Село. СПб., 1911. С.161-162.

² См.: Ходасевич Г.Д. Комнаты Александра II в Зубовском флигеле // Александр II и Царское Село : Каталог выставки. СПб., 2000. С.72.

³ Кучумов А. Комнаты Александра II. Л., 1935. С.8-9.

⁴ Вильчковский С.Н. Указ соч. С.171-172.

⁵ Оглоблина Л.Н. Император Александр II среди детей // Александр II : Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 241.

⁶ Вильчковский С.Н. Ук. соч. 188.

⁷ Оба здания сохранились (набережная ул., д. 12 и 14).

⁸ Лукомский Г.К. Краткий каталог музея Большого Екатерининского дворца. Пг., 1918. С.16-17.

⁹ Цит. по: Сомов А.И. Биографические сведения о членах Академии… // Листов В.Н. Ипполит Монигетти. Л., 1976. С.89.