Ираида Ботт,

фото Ирины Туминене

Царское — «гнездышко» императрицы Марии Александровны

Большой (Екатерининский) дворец в Царском Селе — любимая резиденция Елизаветы Петровны и Екатерины II — и в XIX столетии оставался местом пребывания членов императорской фамилии. Однако роль Царского Села при Николае I и его потомках существенно изменилась: царскосельские дворцы стали использоваться для отдыха и частной жизни семьи в кругу самых близких людей. Эту атмосферу очень точно охарактеризовал один из современников, библиограф императрицы Александры Федоровны, А.Т.Гримм, назвав парадно-официальный Петергоф «Kaiserlust», а тихое Царское Село — «Kaiserruhe», имперский уют.

Частная жизнь венценосных хозяев наложила отпечаток и на оформление дворцовых интерьеров, убранство которых, изменяясь вслед за модой, получило более «приватный» характер, отражая личные представления их обитателей о красоте и удобстве. Частично эта сторона жизни резиденции перестала существовать уже после октябрьских событий 1917 года, когда дворцы были превращены в музеи, и из интерьеров сознательно изымались приметы бытовой жизни. Окончательно этот процесс довершила война, в огне которой погибли все предметы, не вывезенные в эвакуацию. К ним, прежде всего, относились изделия из фарфора, стекла, бронза и мебель, а также фотографии и памятные вещи, наполнявшие жилые комнаты во второй половине XIX столетия и долго считавшиеся если не анти-, то малохудожественным явлением. Сегодня взгляд на эпоху историзма кардинально изменился: нас интересуют не только памятники, но и обстоятельства, их породившие. Стремление реконструировать среду, за которой стоят значимые исторические персонажи и ситуации — попытка вернуть время, посмотреть на события и художественные явления глазами их современников.

Еще будучи великим князем, избрал Александр Николаевич Eкатерининский дворец для проживания в летний период: личными комнатами великой княжны Марии Александровны стали апартаменты Екатерины II, созданные по проекту Ю.М.Фельтена и Ч.Камерона в 1770-х годах.

Камерные и изысканные интерьеры Екатерины Великой пришлись по душе Марии Александровне. Представление об их убранстве в эти годы дают не только сохранившиеся покомнатные описи так называемого Пятого апартамента дворца, но и прекрасные акварели Э.П.Гау и Л.О.Премацци, выполненные в 1850–1870-х годах. Глядя на них, можно заметить, что новая хозяйка уникальных интерьеров почти не тронула отделку екатерининского времени и лишь добавила в парадные и жилые покои модные, любимые и удобные предметы, соответствовавшие ее вкусам и времени. В годы правления Александра II в комнатах южного крыла дворца были подновлены (прописаны) потолки в Серебряном кабинете (по лепке Ч.Камерона) и второй ярус в Арабесковом зале. В 1855–1856 годах были проведены работы по «исправлению… стен в двух комнатах и некоторых других вещей из крепких цветных камней», в ходе которых в Лионском зале сняли всю каменную облицовку со стен и дверей, дополнили недостающие части и заново отполировали, «…у мозаичного подстолья рельефной работы» (консоли, изготовленные на Петергофской гранильной фабрике в конце XVIII века), подклеили отслоившиеся и добавили новые части мозаики. Позолоту бронзы взял на себя Английский магазин¹.

Художники Гау и Премацци создали блестящую серию акварелей, зафиксировавших парадные и жилые апартаменты императорских резиденций С.-Петербурга и окрестностей. Во многих листах, изображающих интерьеры царскосельских дворцов, ощущается незримое присутствие владельцев — папки и портфели лежат на стульях у рабочего стола Александра II, в дверном проеме Азиатской комнаты застыл слуга-абиссинец, на кресле в кабинете ждет хозяина левретка... И лишь в одном случае мы встречаемся с обитателями дворца, запечатленными художником, без сомнения, по их желанию: на акварели Зеркального (Серебряного) кабинета перед нами великая княгиня Мария Александровна за рукоделием и великий князь, просматривающий корреспонденцию. Художнику удалось передать атмосферу, отличавшую отношения юной великокняжеской четыв первые годы совместной жизни, наполненные особым взаимопониманием и душевной теплотой. В это время «на ежедневных почти собраниях у молодой четы <…>, — вспоминал Татищев, — господствовали веселость и непринужденность; занимались чтением, музыкой, игрой в вист; августейшие хозяин и хозяйка очаровывали гостей своей приветливостью и полной участия к ним благосклонностью. Все принадлежавшие к их двору как бы входили в состав их собственной семьи».

В Екатерининском дворце гостей принимали в парадных гостиных на половине Марии Александровны, к числу которых принадлежал Арабесковый зал, созданный по проекту Ч.Камерона. Отделка этого нарядного интерьера, к середине XIX столетия несколько испорченная поновлениями, сохранялась, в целом, почти без изменений. К золоченому гарнитуру мебели Ж.Жакоба, приобретенному Екатериной II, при последней хозяйке были добавлены диваны, «сделанные вновь в стиле Людовика XVI», а из Зимнего дворца доставлены «два больших стола, вновь вызолочены, к оным приделаны новые богато резные золоченые ножки и проножки в стиле Людовика XVI и новые доски обтянуты тонким белым сукном»². Дополнения, как видим, решались в стилистике, заданной архитектурой зала. Показательно, что и знаменитый лазуритовый гарнитур, созданный Монигетти в 1860-х годах для соседней Лионской гостиной, варьировал (в понимании художника XIX столетия) формы и мотивы классического стиля, определившего характер оформления интерьера. Сегодня этот гарнитур воспринимается как прекрасный образец мебели эпохи историзма, отличающийся качеством стилистического и исполнительского решения. Однако, с некоторой оговоркой, нельзя не согласиться с Г.К.Лукомским, считавшим, что лучше «эти дивные комнаты оставить пустыми, нежели они будут наполнены ужасными, ненужными вещами, составляющими ensemble из отделки Louis XV 1770–1780 годов и из мебели 1860–1870 годов, т.е., делая сопоставление этих двух, на расстоянии ста лет, «проб» одного стиля и, тем более, подчеркивая сравнением все уродство позднейших вещей XIX в.»³.

Жизнь вносила и более зримые изменения в исторические интерьеры: при Александре II на стенах Лионской гостиной развесили современные живописные полотна, в том числе картину Ф.Скьявони «Смерть Рафаэля», приобретенную Александром Николаевичем у художника во время путешествия по Италии; в 1860-х годах здесь появились еще и мягкая «кутаная» мебель, «капитонированное» будуарное кресло, китайская лаковая ширма, ковер на полу, скатерти на столах и другие модные детали, характерные для оформления помещений в середине XIX столетия. В соседней Арабесковой комнате установили балюстраду, отделявшую часть зала с расположенными в ней растениями, у камина — две огромные вазы с изображением лейб-гусар и лейб-казаков, изготовленные на Императорском фарфоровом заводе в 1854 году.

Во времена Марии Александровны отделку, созданную по проекту Ч.Камерона, в целом сохранял и Китайский зал, наполненный предметами восточного искусства XVIII века. На протяжении всего XIX столетия здесь находились стулья и кресла «шинуазри», созданные по проекту шотландского архитектора. Однако этого мебельного убранства оказалось недостаточно: эстетика организации парадных гостиных XIX века и сформировавшиеся к этому времени представления о комфорте требовали иного мебельного наполнения. В середине века в зале появились два комплекта мебели «второго рококо», окрашенные под черный лак с живописью и «перламутровой мозаикой», а также мягкая мебель и пате, «круглое, узорчатое, кругом обитое китайской тканью <…> на шести ножках с колесиками», размещенное в центре. Предметы мебели в формах «второго рококо» для Китайского зала отличались заданным своеобразием отделки (роспись по лаку, мозаики из перламутровых пластин), продиктованным наличием в этом интерьере настенных лаковых панно и подлинной восточной мебели. Однако, несмотря на необычность декоративного решения, определяющей в предметах этого типа оставалась функциональная сторона — это была удобная мебель, располагающая к отдыху и покою. Неслучайно, что формы «второго рококо» именно в мебели для сидения «задержались» на долгие годы.

Из Китайского зала начинались личные покои Марии Александровны. Камерные и изысканно отделанные, с окнами, выходящими в Собственный садик, наполненные светом и воздухом, помещения отличались особой уютной атмосферой. Любимым был Зеркальный (Серебряный) кабинет — одна из самых оригинальных затей Екатерины II в Царском Селе. В серии акварелей Гау кабинет был изображен дважды, с интервалом в несколько лет, и в одном случае, как уже отмечалось, на акварели были запечатлены владельцы дворца. Эта уникальная иконография дает возможность отметить, что отделка помещения не претерпела видимых изменений с 1795 года, однако из предметов, входивших в его убранство в конце XVIII века, оставались лишь хрустальные вазы-треножники, расположенные в нишах у окон⁴. Еще в 1851 году здесь появился ковер, заказанный на Императорской шпалерной мануфактуре по рисунку «искусства Савонери», утвержденному царевной после внесения изменений как в композицию, так и цветовое решение⁵. В 1860 году здесь уже стоит «мебель, кругом обитая малиновою шелковою материею», деревянные части которой были окрашены черною краскою «под лак»; в технике окраски «под лак» изготовили небольшой столик и ширму. Кроме этих вещей, в кабинете Марии Александровны находились два стола, бюро и шкафчик «под названием буль».

Интерес к мебели в технике «буль» вновь возникает в Европе в 1840-х годах, и в это же время модная французская мебель появляется в Санкт-Петербурге. К числу редких образцов, декорированных пластинами рога и латунью, относится гарнитур мебели для сидения из спальни Марии Александровны в Зимнем дворце, выполненный во Франции Э.П.Кэлло. Однако, насколько можно судить по акварели и дворцовым инвентарям 1860 года, «под названием буль» понимали не только мебель, выполненную в традиционной технике, изобретенной А.-Ш.Буллем, но и предметы из палисандра, инкрустированные металлом и имевшие с техникой придворного французского мастера весьма отдаленное сходство.

Если появление мебели «буль» было отражением моды, то интерес к изделиям из цветных камней можно объяснить личными вкусами хозяйки царскосельских покоев. Об этом увлечении свидетельствуют и многочисленные предметы, украшенные флорентийскими мозаиками в ее комнатах в Зимнем дворце, — полушкафы, шкафы, нарядные кабинеты и разнообразные шкатулки. В 1866 году, к примеру, императрица получила в подарок от Александра II большой нарядный шкаф со сложными цветочными мозаичными композициями, изготовленный на Петергофской гранильной фабрике. Шкаф, украшенный мозаиками, бронзой и вензелем «МА», можно видеть на акварели Л.О.Премацци, изображающей Малиновый кабинет императрицы в Зимнем дворце. Это уникальное произведение мебельного искусства демонстрировалось вне конкурса на Парижской выставке 1867 года, удивляя высоким качеством технического и художественного исполнения. «Цвета подобраны с большим мастерством и отличаются натуральностью и естественностью», — поражались французы. Этот предмет был изготовлен под руководством главного мастера Петергофской гранильной фабрики И.Соколова, осуществлявшего художественный контроль над производством с 1850 по 1872 год. Автором проекта шкафа можно, вероятно, считать архитектора И.А.Монигетти, создававшего эскизы для произведений художественной промышленности, в том числе и тех, которые изготавливались на гранильной фабрике. Косвенным подтверждением данного предположения служат строки из некролога И.А.Монигетти, в которых особенно отмечались заслуги архитектора, связанные с выставкой 1867 года. Изображение шкафа было включено в иллюстрированный каталог выставки, а аннотация сообщала, что шкаф является собственностью русской императрицы. После выставки шкаф вернулся в Малиновый кабинет Зимнего дворца.

К числу личных покоев императрицы принадлежали спальня и расположенные рядом с ней небольшие служебные помещения. Парадную опочивальню Екатерины II, украшенную стеклянными колоннами и бисквитными плакетками Веджвуда, Мария Александровна использовала как гостиную, а свою спальню разместила в Уборной Екатерины, декорированной живописными медальонами. При новой хозяйке в жилых интерьерах продолжала использоваться мебель из красного и «папельного» дерева, изготовленная в 1820–1830-х годах. Предметы начала XIX столетия находились также в Буфетной и Камер-юнгферской, убранство которых отличалось простотой и практичностью. Среди бытовых вещей, известных благодаря сохранившимся описям, внимание привлекает шкаф «со вставною дверцою, ящиком внизу и складною кроватью, обитою парусиной, с матрацами и подушками», — образец трансформируемой мебели этого времени.

В убранстве Зеркальной комнаты, созданной в конце XVIII столетия, во времена Марии Александровны вместе «сосуществовали» ломберные столы XVIII века с «цветною картиною, изображающею морской вид», конторка «из разных дерев, украшенная бронзою», столики и этажерка «папельного дерева» начала XIX века и ореховые кресла, мягкая стеганая мебель, овальное пате. Так как стены небольшого кабинета от пола до потолка были решены в виде зеркальных панно в полихромных майоликовых рамах, то стилистическая и цветовая мебельная разноголосица многократно усиливалась и окончательно разрушала интерьер. В связи с этим нельзя вновь не вспомнить Г.К.Лукомского, писавшего о покоях южного крыла дворца: «Здесь больше, чем где-либо, чувствуется изнеженный и фривольный дух конца XVIII столетия. Много изящества и вкуса в отделке “Серебряного” Кабинета, Опочивальни, синей “Табакерки”, Зеркального кабинета и других миниатюрных комнат. Бронза, стекло, фаянс, стекло на фоне белой фланели, фольги — в изобилии украшают эти маленькие интимные комнаты <…> Ныне здесь — апартаменты супруги Александра II. Обстановка 1850–1860 годов. Уютно — но безвкусно»⁶.

Убранство в интерьерах на половине Марии Александровны сохранялось без видимых изменений до 1917 года. В таком состоянии эти комнаты предстали перед членами Художественно-исторической комиссии, возглавляемой Г.К.Лукомским, задачей которой было не только описать все находившиеся во дворце произведения искусства и предметы быта, но насколько это возможно реконструировать дворцовые помещения на время их создания. Сохранявшееся убранство на половине Александра II и его супруги, в котором определяющим был не эстетический, а практический принцип организации жилища, не могло не травмировать утонченный вкус членов комиссии, историков и искусствоведов, воспитанных на памятниках XVIII — начала XIX века: подобное убранство казалось им особенно инородным в изысканно организованном пространстве комнат екатерининского времени. «Все драпировки, тяжелыми складками закрывавшие чудесную тонкую обработку стен, “кричащие”, литые из бронзы, почти без чеканки лампы, люстры с безвкусными плохенькими фарфоровыми вставками, ширмы, грубо, прямо-таки вандальски приколоченные гвоздями к изумительным паркетам (например, в Серебр. каб.), — искажали до неузнаваемости общий характер комнат Екатерины II, — отмечали члены комиссии в 1918 году. — <…> Ответ ясен: сохранив бережно все это мебельное имущество и прочие вещи 1860-х годов, вынести их — образовав из них специальный отдел Музея в 1-м этаже, и вернуть, хотя бы временно, некоторые вещи Екатерининской эпохи (погибавшие, напр., в помещениях под Агатовыми комнатами, в Нижней ванной…), поставив их в апартаментах Екатерины II-й, впредь до более точного о них научного изыскания и всестороннего выяснения законного для них местоположения»⁷.

Апартаменты Екатерины Великой подверглись «значительной восстановительной переработке» уже в 1918 году, однако задуманная в это время программа по созданию в первом этаже Зубовского флигеля половины Марии Александровны была реализована лишь спустя десятилетия, когда в Царское Село передали предметы из расформированного в 1933 году Фермерского дворца в петергофской Александрии. Реконструированное убранство, запечатленное на фотографиях, сохранялось недолго: в годы войны интерьеры в Зубовском флигеле погибли, а вместе с ними и те предметы из комнат Марии Александровны, которые не удалось вывезти в эвакуацию. И лишь сохранившийся иконографический и архивный материал дает возможность представить эти помещения — последние жилые комнаты императорской семьи в Екатерининском дворце.

¹ РГИА. Ф.515. Оп.15. 1855-1857. Д.1516. Л.30, 43.

² РГИА. Ф.487. Оп.8. 1866. Д.6315а. Л.11.

³ Лукомский Г.К. Краткий каталог музея Екатерининского дворца. Пг., 1918. С.17, 18. Интересно отметить, что новую мебель для дворцовых интерьеров изготавливали, не только стилизуя классицистические формы, но и повторяя старые образцы. В 1866 году, к примеру, во время больших работ в комнатах императрицы, связанных с подготовкой к 25-летнему юбилею со дня бракосочетания, мебельная фирма «А.Тур и сын» поставила в Лионскую комнату диваны, кресла и стулья «новой богато резной, сплошь золоченой мебели в стиле Людовика XVI по старинному Высочайше утвержденному образцу».

⁴ В 1850-х гг. из этого интерьера были перенесены в Яшмовый кабинет Агатовых комнат некоторые предметы, принадлежавшие Екатерине II, в том числе, письменные столы императрицы, облицованные красной фольгой и украшенные листовым и литым серебром. В настоящее время столики находятся в коллекции ГМЗ «Царское Село».

⁵ РГИА. Ф.468. Оп.10. Д. 535. 1851. Л.1.

⁶ Лукомский Г.К. Царское Село. Мюнхен, 1923. С.37.

⁷ Там же.С.16, 17.