Лина Бернштейн

Две работы Наталии Грековой 

В предыдущем номере журнала (№ 127–128), в «Воспоминаниях» Е.П.Редлих, уже в самом начале мемуаров возникают имена художниц Юлии Оболенской и Магды Нахман. А в 2017 г. «Наше наследие» (№№ 121, 122) публиковало переписку этих художниц друг с другом и с Наталией Грековой, их соученицей по художественной школе Е.Н.Званцевой. Теперь журнал печатает заметку одного из авторов той публикации — Лины Бернштейн о недавно найденных картинах Н.П.Грековой. До сих пор считалось, что работы этой художницы утрачены.

Ученики Льва Бакста, Мстислава Добужинского и Кузьмы Петрова-Водкина в художественной школе Е.Н.Званцевой известны в основном не по их работам, а по их групповым фотографиям, хранящимся частично в РГАЛИ, частично в ГТГ. Считалось, что работы почти всех пропали безвозвратно. Исключение составляли двое: Николай Тырса и Марк Шагал (которого ни на одной фотографии нет). Но вот одна за другой начали открываться выставки найденных картин; художники стали известны не только специалистам, но и широкой публике, даже если они представлены двумя, а то и одной работой. Весной 2016 года прошли две выставки: «Школа Кузьмы Петрова-Водкина» в Галеев-Галерее в Москве и «Круг Петрова-Водкина» в Русском музее в Петербурге. Несмотря на название, выставка в Русском музее открылась работами учеников Бакста — раннего периода существования школы Званцевой. Весной того же года в Москве, в Центре реставрации им. Игоря Грабаря прошла небольшая персональная выставка недавно обнаруженных и отреставрированных работ Юлии Оболенской, а весной 2018 года состоялась выставка Надежды Лермонтовой. Почти все картины, представленные на этих выставках, имеют историю не только написания, но и чудесного (в смысле «невероятного») выживания в течение почти ста лет. Но лучше (быть представленным) поздно, чем никогда.

Как раз этого и не случилось с работами Наталии Грековой (1884?–1956). Вместе со своими подругами Юлией Оболенской (1889–1945) и Магдой Нахман (1889–1951) она пришла в школу Званцевой осенью 1907 года. Здесь она также сблизилась с Надеждой Лермонтовой. Хотя ее ближайшие подруги считали себя в основном ученицами Бакста, Грекова расцвела под руководством нового учителя, Петрова-Водкина, и проучилась у него с 1910 по 1913 год.

Судя по ее письмам к подругам, Петров-Водкин оказал на Грекову большое влияние и как учитель, и как друг. Особенно близко учитель и ученица общались во время работы Петрова-Водкина над его самой знаменитой картиной — «Купание красного коня», начатой и почти законченной летом 1912 года в родовом имении матери Грековой в Саратовской губернии, на хуторе Мишкина Пристань. Память об этом — «Портрет казачки», который Петров-Водкин писал с Наталии¹. Грекова интенсивно работала в это лето, ездила с учителем на этюды, изучала его технику, поэтапно фотографировала его работу над картиной.

В письмах к Оболенской за годы Гражданской войны Грекова описывает свою жизнь и свою текущую работу: здесь и портреты, и пейзажи, и натюрморты, и наброски для кукольного театра. Какие-то вещи она посылает Оболенской для выставок². Возможно, Грекова была менее продуктивна, чем ее подруги, и уж конечно не работала так много, как Лермонтова. Но работы были. Где они?

Учитывая обстановку того времени, удивляться не приходится. Удивительно, как все в семье Грековых остались живы. Во вступительной статье к переписке художниц мы с моим соавтором Еленой Неклюдовой так описываем жизнь ее семьи во время Гражданской войны: «В 1918 году у Грековых конфискуют вначале имение, потом дачи под Петроградом, и следующие два года семья ведет кочевую жизнь. Попытка пробраться на юг (в расчете встретиться с отцом и двумя братьями, присоединившимися к Белой армии) не удалась, старший брат — единственный мужчина в семье с не вполне военной профессией — почти наугад кочует по стране в поисках работы, а Наталия, ее мать и невестки с детьми следуют за ним, иногда голодают, иногда выменивают на еду остатки имущества, и летом 1919 года оказываются на линии Южного фронта в разгар боевых действий. В конце концов, в результате цепочки случайных встреч, чудесных находок и избавлений вся семья собралась вместе, и никто не погиб от голода, тифа и перестрелок, выпавших на их долю»³.

«Чудесной находкой» оказался бриллиант, который десятилетний племянник Грековой нашел в отцепленном железнодорожном вагоне под Балашовом — то ли в том самом, где жила семья в 1919 году, то ли в соседнем. Это их и спасло. На вырученные деньги они добрались до Севастополя, где жил казачий генерал Войска Донского Петр Петрович Греков, отец Наталии. И отсюда же, за неделю до эвакуации армии Врангеля из Крыма, семья эмигрировала в Константинополь.

След Hаталии Грековой и ее семьи теряется в Константинополе. В архиве К.В.Кандауровa сохранилось одно ее письмо оттуда Магде Нахман⁴. В интернет-хрониках Грековых — Ровинских сообщается, что она эмигрировала во Францию вместе с семьей старшего брата и похоронена на «кладбище русских эмигрантов» Сент-Женевьев-де-Буа. Можно было предполагать, что если и сохранились какие-то работы Грековой, то скорее всего вне России.

Так оно и оказалось. У племянников Грековой осталось несколько картин «Тётечки», как они называли Наталию Петровну. Они помнили, что ее картины выставлялись и даже продавались. Их мать поддерживала семью шитьем и вышивками, очевидно по рисункам «Тётечки». Со временем работы Грековой попали в Россию: автопортрет и иллюстрация к поэме «Конек-горбунок», несколько небольших акварелей и рисунков. Сохранилась также фотография портрета старшего брата Петра Петровича Грекова (местонахождение оригинала неизвестно). Это совсем немного, но даже эти вещи дают некоторое представление о том, каким художником была Наталия Петровна Грекова.

Сегодня мы впервые публикуем две ее работы из частной коллекции: «Автопортрет», написанный в Турции в 1920-е годы, и иллюстрацию к «Коньку-горбунку», созданную еще в России, по-видимому в 1918 году⁵.

Автопортрет не просто похож на картину Петрова-Водкина «Портрет Н.Грековой (Казачка)» (1912), а довольно точно повторяет и цветовую гамму, и композицию, и манеру исполнения. Так же как и портрет работы Петрова-Водкина, автопортрет написан маслом, но не на холсте, а на картоне. Правильнее всего назвать это репликой, хотя в искусствоведении термин «реплика» обычно подразумевает авторскую реплику. Возможно, это ностальгическое обращение к учителю, художественный диалог с ним. Такие дружеские диалоги известны в истории искусства и, как правило, предполагают шутку. А автопортрет Грековой написан безо всякой иронии. Тут, скорее всего, ученица лет через пятнадцать-двадцать после написания «Портрета казачки» предлагает своему учителю другое прочтение своего лица: постаревшего, умудренного опытом пережитого.

Относительно рисунка на сюжет сказки П.Ершова были сомнения: не может ли он оказаться эскизом к неосуществленной театральной постановке? Но по пропорциям и по размещению планов он далек от театральной графики; вероятней всего, судя по письмам Грековой, это иллюстрация к несостоявшемуся изданию «Конька-горбунка»⁶.

Последние выставки званцевцев вернули из небытия забытых художников и их работы. Но без картин Грековой наше представление о художниках школы Званцевой было бы неполным.

Примечания

1 Каждое лето на хутор съезжались гости. Частым летним жителем там был петербургский музыкант Николай Иванович Рихтер (1879–1944). Летом 1914 г. у Грековых гостил Сергей Калмыков (1891–1967), тоже занимавшийся у Петрова-Водкина в школе Званцевой и получивший впоследствии (к сожалению, посмертно) широкую известность. А летом 1915 г. там гостила Магда Нахман.

2 См.: «Курсивный шрифт эпохи»: Почтовая проза из архива Ю.Л.Оболен-ской / Предисл., публ. и примеч. Л.Бернштейн, Е.Неклюдовой // Наше наследие. 2017. № 121, 122.

3 Наше наследие. 2017. № 121. С. 67.

4 См.: Там же. № 122. С. 131.

5 О работе над иллюстрациями к «Коньку-горбунку» Н.П.Грекова говорит в письмах Ю.Л.Оболенской от 20 февр., 23, 25 июня и 19–26 авг. 1918 г., как опубл. в «Нашем наследии», так и оставшихся в рукописи (см.: Там же. С. 106, 108, 111; см. также: РГАЛИ. Ф. 2080. Оп. 1. Ед. хр. 24. Л. 100–103).

6 Благодарю Эрика Первухина за консультацию.