Надежда Яковлева

История усадьбы М.О.Меньшикова

Первые мои публикации о валдайском доме Михаила Осиповича Меньшикова относятся к 1990 году¹. Это были попытки ввести в научный оборот немногочисленные, но впервые заявленные материалы и факты по истории меньшиковской усадьбы, дополняющие биографию знаменитого публициста, имя которого тогда только начало возвращаться в отечественную историю. На статью, появившуюся в валдайской районной газете, неожиданно пришло много откликов: письма от родственников писателя², публикации в республиканских изданиях от имени общественных организаций, в том числе Товарищества русских художников и Всероссийского фонда культуры³, от писателей, журналистов⁴, возможных арендаторов дома и местных жителей⁵. Открылась дискуссия о будущем усадьбы и перспективах ее использования.

26 сентября 1995 года на доме была установлена мемориальная доска, сообщающая о том, что здесь жил выдающийся русский публицист М.О.Меньшиков, расстрелянный за убеждения. В том же году были организованы I Меньшиковские чтения, на которые собрались крупнейшие российские исследователи творчества публициста, его родственники. С тех пор чтения при помощи Общероссийского общественного движения поддержки флота проводятся регулярно.

Комплектуется уникальный музейный меньшиковский фонд, в который входят фотоснимки с видами дома и парка валдайской дачи Меньшиковых.

Некоторые материалы к истории усадьбы публиковались нами в связи с информационными блоками, анонсирующими тематику очередных Меньшиковских чтений⁶.

Особое значение в изучении истории меньшиковской усадьбы имеют воспоминания дочери журналиста Ольги Михайловны Меньшиковой (1911–1998), опубликованные в 1997 году в журнале «Наше наследие»⁷ и в 1999 году — в «Московском журнале»⁸. Именно она, крестница Алексея Сергеевича Суворина и Любови Федоровны Достоевской, стала главной хранительницей меньшиковского архива, и именно она помогла расшифровать и подготовить к изданию в «Российском архиве» валдайский дневник М.О.Меньшикова 1918 года⁹. В этом издании впервые достаточно полно были опубликованы снимки с видами валдайской усадьбы.

Упоминания о доме имеются и в публикациях внука журналиста, Михаила Борисовича Поспелова (1934–2008)¹⁰, который много сделал для возвращения России творческого наследия деда, а после смерти матери, О.М.Меньшиковой, стал хранителем семейного архива. Помимо меньшиковских изданий конца ХIХ – начала ХХ века, рукописей, дневников, изобразительных материалов, мемориальных вещей у него хранились и документы на валдайский дом, в том числе купчая грамота (Главная выпись из крепостной Новгородского нотариального архива книги по городу Валдаю за 1913 год), в которой зафиксированы конкретные данные по строению и его владельцам.

Однако публикуемые им материалы не всегда сверялись с документальными источниками, что приводило к ошибкам и неточностям, которые в последующем использовались исследователями как документальные свидетельства. Так, в интервью журналиста Павла Басинского с М.Б.Поспеловым, опубликованном в сентябре 2003 года в «Литературной газете», говорится о том, что валдайский дом был приобретен у купца Мосолова¹¹. И без того неполная и достаточно запутанная история дома от этой, казалось бы, мелкой неточности еще более пострадала.

Человек, построивший усадьбу, в документах на ее приобретение фигурирует не как купец, а как тайный советник Александр Николаевич Мосолов. Имя это, известное всей России, представляет особый интерес для истории Новгородской губернии, а также Новгородского музея.

Александр Николаевич Мосолов (1844–1904)¹² — известный русский государственный и политический деятель, член Государственного Совета (1904), чиновник особых поручений при министре внутренних дел (1869–1877), затем директор Департамента духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел (1877–1879, 1894–1904). Служба в этом серьезном ведомстве прерывалась важным государственным поручением дипломатической службы в Вене (1880) и Ватикане (1881) и, что наиболее интересно для нас, новгородским губернаторством (1883–1894), при котором новое развитие получает Новгородский музей древностей. Мосолов много заботился о пополнении музейной коллекции историческими артефактами¹³, в том числе из личного собрания, а также материалами по истории фабрично-заводской промышленности Новгородской губернии. В ответ на разосланные по уездам губернаторские запросы в Новгород отправлялись специально отобранные будущие экспонаты музея. Сохранился рапорт валдайского уездного исправника губернатору от 27 апреля 1887 года о пожертвовании владелицей валдайского колокольного завода П.И.Усачевой 10 колокольчиков и 9 бубенцов в пользу открытого в Новгороде музея¹⁴. На документе поставлена резолюция новгородского губернатора А.Н.Мосолова с указанием Статистическому комитету записать вещи в книгу поступлений и выразить благодарность дарительнице, что и было сделано¹⁵. Значительный рост музейных коллекций, необходимость просветительской деятельности требовали расширения музейных площадей, поэтому губернатор и одновременно активный член Новгородского губернского статистического комитета А.Н.Мосолов делает все возможное для строительства нового здания музея и развития музейного дела¹⁶. В 1894 году Мосолова перевели из Новгорода к новому месту службы, в результате чего музейная активность поубавилась. Благодарные новгородцы, оценившие успехи, достигнутые при губернаторстве Мосолова, сделали его почетным гражданином Великого Новгорода.

Землю на Образцовой горе в Валдае А.Н.Мосолов приобрел 26 апреля 1896 года, уже не будучи новгородским губернатором. Он выбрал достаточно большой участок на окраине Валдая, в 26 квартале, на перекрестке улиц Сиверсовой, Садовой, Боровичской (в документах ошибочно именуется Богородской), последней на северной границе города.

Место уединенное, очень красивое: с высокого холма открывается замечательный вид на Валдайское озеро и Иверский монастырь. Позднее М.О.Меньшиков напишет об этом месте: «Рай земной, наполненный тишиной, нарушаемой лишь щебетом птиц да звоном колоколов, перебиваемых петушиным криком», где понимаешь, что такое «идиллия уездной, близкой к природе жизни»¹⁷. В этом красивом, тихом месте А.Н.Мосолов — так же как позднее М.О.Меньшиков — планировал не только найти отдых от напряженных служебных дел, но и получить возможность для литературного творчества.

А.Н.Мосолов был известен как автор исторических исследований, публикаций в «Русской старине», «Новом времени», где ведущим публицистом с 1902 года состоял М.О.Меньшиков. Служа чиновником особых поручений при прибалтийском генерал-губернаторе, основал первую русскую газету в Прибалтике — «Рижский вестник». Журналистика ему была известна не понаслышке. А здесь, на валдайской даче, А.Н.Мосолов будет работать над историческими драмами «Вокруг пылающей Москвы. Драматические сцены из 1812 года» (1900), «На закате славы. Комедия-быль конца ХVIII века» (1902).

Основной участок на Образцовой горе, 1275 квадратных сажен¹⁸, А.Н.Мосоловым был приобретен у петербургской мещанки Евфимии Васильевны Кузнецовой и находился в 26 квартале. Дополнительно к этому земельному участку позднее он купил еще три смежных, которые вместе составили единый усадебный комплекс¹⁹. Для того чтобы расширить парковую зону, 28 мая 1898 года на публичных торгах в Валдае он покупает в том же квартале смежный участок, принадлежавший валдайскому мещанину Александру Михайловичу Шувалову, размером 135 квадратных сажен²⁰. В дополнение 13 ноября 1899 года у Марии Ильиничны Горлиной был приобретен еще один участок, рядом, размером 300 квадратных сажен²¹. Кроме того, 28 июля 1901 года в собственности А.Н.Мосолова оказывается участок, находящийся в 24 квартале, на углу Садовой и Сиверсовой улиц (буквально через дорогу, по склону Образцовой горы, ранее принадлежавший жене ярославского мещанина Александре Павловне Большухиной), размером 175 квадратных сажен²². Эта земля использована была для устройства сада и огорода.

В 1897 году был готов план усадьбы, на котором обозначены деревянный одноэтажный господский дом с мезонином (на плане под литерой А); жилой одноэтажный деревянный флигель (на плане под литерой Б), соединенный деревянным крытым переходом с каменным одноэтажным флигелем дворницкой (на плане под литерой В); каменный одноэтажный флигель прачечной (на плане под литерой Г); деревянный одноэтажный флигель конюшни (на плане под литерой i); погреб (на плане под литерой Д); баня (на плане под литерой Е); беседка (на плане под литерой Ж); колодец (на плане под литерой З). Тогда же была спланирована парковая зона с отсыпанными дорожками, местами отдыха, цветочными насаждениями и т.д. Перед входом — большая круглая цветочная клумба. План был утвержден, и выдано разрешительное свидетельство № 692 на возведение построек. С лета 1897-го и весь 1898 год активно производились строительные работы.

Для строительства и благоустройства усадьбы 1 июля 1898 года А.Н.Мосолов взял в С.-Петербургско-Тульском Поземельном банке ссуду сроком на 20 лет и 7 месяцев в размере 3600 рублей²³. До погашения ссуды означенные участки вместе с возводимыми постройками находились в залоге у банка, что 30 сентября 1898 года было отмечено на обороте земельного плана усадьбы специальным штампом оценочной комиссии этого банка. Выплатить ссуду хозяин усадьбы не успел в связи со скоропостижной смертью, случившейся 8 мая 1904 года²⁴.

К этому времени у А.Н.Мосолова давно не было в живых родителей, умерли три брата и три сестры. В живых оставалась 59-летняя сестра Олимпиада, которой, как организатору похорон, Государственный Совет выделил на погребение 3000 рублей²⁵. К моменту продажи имения брата скончалась и она. Покойный не был женат, у него был лишь приемный сын Александр, но поскольку он не достиг совершеннолетия (и вскоре скончался), то согласно духовному завещанию, душеприказчиком покойного был назначен А.Н.Трубников (1853–1922), человек, хорошо знакомый и близкий А.Н.Мосолову. Так же как Мосолов, он служил чиновником особых поручений МВД, был губернатором Орловской губернии, членом Государственного Совета. Он и занялся продажей усадьбы на Образцовой горе. Покупателя, который бы взял на себя не только оплату стоимости дачи, но и долги по банковской ссуде, не могли найти в течение девяти лет. Все это время за усадьбой следили Трубниковы, проводя здесь летний сезон.

Мосолов, большой любитель лошадей, выпускник Николаевской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, организовал в валдайской усадьбе замечательную конюшню. А.Н.Трубников — внук легендарного героя Русско-турецкой войны генерала Корсакова, военный-кавалерист, шталмейстер (главный конюший) Государева Двора, завел здесь породистых коней. Местные жители воспринимали приезжавшего в начале ХХ века в усадьбу А.Н.Трубникова ее хозяином, поэтому долго вспоминали о том, что до М.О.Меньшикова усадьбой владел генерал, служивший в кавалерии, которого часто видели совершающим выезды в парадной форме на породистых лошадях.

В 1913 году нашелся покупатель усадьбы — журналист, ведущий публицист газеты «Новое время» М.О.Меньшиков. На 1 июля этого года за покойным А.Н.Мосоловым состояло капитального долга банку по ссуде на строительство валдайской дачи 1321 рубль 55 копеек, которые Меньшиков взял на себя. В 1913 году все четыре участка вместе с постройками были оценены в 8000 рублей: первый участок с домом — 7100 рублей, остальные — по 100, 600 и 200. Страхавая оценка имения составляла 12 000 рублей²⁶.

По оценке земельных владений по городу Валдаю на 1901/1902 год, в бытность Мосолова, усадьба, отмеченная на городском плане в 26 квартале под № 465, оценивалась в 5952 рубля. При этом барский дом был оценен в 2880 рублей, деревянный одноэтажный жилой флигель — 800 рублей, каменная дворницкая — 458 рублей, шесть надворных строений, в том числе каменная прачечная и конюшня, — 802 рубля, участок земли с садово-парковыми насаждениями площадью более 1 га — 326 рублей²⁷. Земельный участок Мосолова в 24 квартале оценен в 21 рубль²⁸.

Оформление сделки по продаже валдайской усадьбы происходило в С.-Петербурге 6 июня 1913 года и производилось с согласия С.-Петербургско-Тульского Поземельного банка, в залоге у которого находилась покупаемая недвижимость.

При продаже от владельца присутствовал на основании доверенности сын душеприказчика А.Н.Трубникова, титулярный советник, камер-юнкер Высочайшего двора А.А.Трубников (1882–1966). Любопытно, что службу при Дворе А.А.Трубников совмещал с искусствоведческой работой в Эрмитаже, а также журналистикой: публиковался в газете «Русская мысль», журналах «Старые годы», «Аполлон» под псевдонимами «Трофимов», «АТТ», «Андрей». В 1904–1913 годах он бывал на Образцовой горе в Валдае, отдыхал, набирался творческих сил. Журналом «Наше наследие» в 1999 году издана его книга «От Императорского музея к блошиному рынку», в которой впервые опубликованы мемуары замечательного знатока искусства, сотрудника художественных журналов, эмигранта первой волны²⁹. Именно его подпись стоит в купчей крепости 1913 года на приобретение М.О.Меньшиковым валдайской усадьбы.

Еще в 1894 году М.О.Меньшиков писал А.П.Чехову: «Я тоже подумываю переселиться в провинцию, купить себе где-нибудь хуторок — не для хозяйства, а так, для приюта…»³⁰ И вот, спустя почти два десятка лет, эта мечта осуществилась. По истечении времени он отмечал, что давала Валдайская дача: возможность быть счастливым по Шопенгауэру, когда созерцание красоты природы почитается чистым счастьем³¹. За несколько месяцев до трагической гибели, в 1918 году — «глухое, слепое, немое время, израненное, хромое, безумное, голодное»³², — Меньшиков писал: «Переживаю райское состояние, жизнь торжествует роскошью своего существования, трепеща каждым листиком, стеблем, цветком, только что вышедшим из мастерской Бога»³³, «мне лучшего не нужно, чем этот старый дом и сад»³⁴, «свое родное гнездо, свое хозяйство на горе над прекрасным озером, старый барский сад…»³⁵

К моменту переезда Меньшиковых в Валдай усадебные постройки и парк, устроенные в конце ХIХ века А.Н.Мосоловым, выглядели уже достаточно старыми, особенно если учесть, что девять лет они практически не имели хозяина. Впрочем, и когда появился новый хозяин, за усадьбой особого ухода не производилось. М.О.Меньшиков замечал: «К сожалению, у меня к хозяйству и физическому труду нет и никогда не было никакой склонности»³⁶. В связи с этим весьма показательна дневниковая запись, сделанная 2 (15) мая 1918 года. Публицист услышал слова пленного немца Якоба из Рейнланда, поселившегося в усадебной бане, о том, что, будь у него в Германии такой сад, он вырабатывал бы на нем 8 тысяч марок в год. На это Меньшиков заметил, что он вырабатывает в этом саду, лежа в гамаке, не подкашивая крапивы и не торгуя вишнями, 100 тысяч марок³⁷. Усадьба в самом деле кормила многочисленную семью, но не тем, что выращивалось в ней, а тем, что писалось в гамаке — излюбленном и плодотворном месте работы самого читаемого, востребованного, высокооплачиваемого журналиста начала ХХ века, хорошо известного не только в России, но и в Европе.

Гамак висел между двумя старыми липами, недалеко от забора, отделяющего парк от Садовой улицы и крутого склона Образцовой горы — места достаточно шумного зимой из-за оживленных валдайских саночных катаний, происходивших здесь³⁸. Летом же на Образцовой горе было тихо и немноголюдно. Сохранилась не только фотография, на которой запечатлен М.О.Меньшиков за работой, лежащий в гамаке, но и те липы, на которых висел гамак. В парковой зоне, в южной части усадьбы росли липы редкого вида, с «гигантскими листьями, размером в тарелку», а также вязы, саянские ели, туи, ясень, лещина, грецкий орех, боярышник, барбарис, жимолость, калина, персидская сирень, дикий виноград, обвивавший фасад дома³⁹.

Дом был деревянным, добротным и просторным, одноэтажным, с мезонином, обшит тесом и окрашен серо-голубой краской, оконные рамы и двери — белой⁴⁰. Установлен он на вершине Образцовой горы на высоком, особенно со стороны паркового фасада, кирпичном выбеленном фундаменте, что еще дополнительно возвышало его над окрестностями. В первом этаже, площадью 240 квадратных метров, размещались 6 комнат, в том числе большой зал, где собиралась по вечерам вся семья и где принимали гостей. В мезонине площадью 54 квадратных метра было 2 комнаты, в том числе детская спальня. Сохранились фотоснимки из семейного архива Меньшиковых, сделанные в 1917 году в интерьерах дома и находящиеся ныне в фондах Валдайского музея⁴¹. На снимках не только обитатели усадьбы, но и мир вещей, которые их окружали и которыми так дорожил хозяин дома: «Все вещи до единой разве не обслуживают меня как добрые ангелы. Не замечать этого блага, приносимого вещами, может только черствая, тупая душа, более мертвая, чем души вещей. Напротив, замечать все эти блага — значит воскресать душою для счастья, замечать — значит чувствовать благодарность и накопление ее — любовь…»⁴² Сегодня многие из этих вещей находятся в фондах Валдайского музея, и посетители имеют возможность прочувствовать и душу дома, и душу знаменитого публициста.

Въезд на территорию усадьбы осуществлялся через кирпичные оштукатуренные выбеленные ворота, установленные между северными каменными флигелями — дворницкой и прачечной.

Главный вход в дом тоже находился с северной стороны — через небольшое крытое крыльцо, перед которым была установлена широкая низкая дощатая площадка с боковыми парапетами из штакетника. Сохранилась фотография М.О.Меньшикова, сидящего на этой площадке.

С восточной стороны дома — крытая веранда с выходом на балкон, как называл открытую веранду писатель. Отсюда распахивался замечательный вид на Валдайское озеро и Иверский монастырь; здесь, сидя в любимом парусиновом кресле, писатель отдыхал и работал⁴³.

Кабинет писателя имел большое трехстворчатое окно в центральной части южного фасада, выходившее в сад. Ниже, по оси окна, в сад спускалась каменная лестница, обрамленная аллеей из туи. Сохранились снимки, на которых видны и эта лестница, и южный фасад дома. На фото в большом мезонинном окне, отмеченном полуциркульным световым завершением и ложным балконом, видна фигура писателя, в нижнем окне — горничной, а рядом с домом, обвитым диким виноградом, — домочадцев⁴⁴. На всех снимках видны раскрытые окна и форточки, которые не закрывались даже на ночь⁴⁵. А с раннего утра, чтобы усилить ощущение свежести, пол подметали свежескошенной в саду травой⁴⁶. Меньшиков просыпался рано, чтобы не пропустить особое время, когда «утро — отражение улыбки Божией»⁴⁷. Многие дневниковые записи сделаны им в период от четырех до семи часов утра, как правило в садовом гамаке, в то время пока сад свеж, тих и пуст. Позднее он наполнялся детским смехом и беготней, разговорами домашних и прислуги, шипением самовара, звоном чашек на чайном садовом столе. На снимках зафиксированы не только члены семьи, но и детали дачного быта: простой чайный стол, садовые скамейки на мощных ножках-чурках.

Сфотографирована и своеобразная усадебная ограда, на фоне которой запечатлены играющие дети М.О.Меньшикова. Вспоминается его дневниковая запись: «Милые мои детишки устроили себе площадку на солнышке, поставили столик, стулья и во что-то играют»⁴⁸. Эта часть ограды на вершине Образцовой горы, ближе к дому, сделана в виде двух декоративных столбов, напоминающих миниатюрные, квадратные в плане павильончики с большими четырехсторонними глубокими нишами, имеющими полуциркульные завершения, над которыми устроены треугольные фронтоны, с аттиковою верхнею частью и четырехскатной крышей. Между этими столбами на высоком кирпичном выбеленном основании сделан легкий забор из редкого, вертикально установленного штакетника, пропускающего свет со стороны улицы к месту отдыха на садовой площадке. Ниже по горе шел плотный тесовый забор с горизонтальной укладкой досок между простыми кирпичными выбеленными столбами. В 1930-е годы тесовая часть ограды была заменена штакетником. Сегодня ограда полностью утрачена, сохранился полуразрушенный столб-павильончик, который многие принимают за часовенку. Интересно, что в годы Великой Отечественной войны бойцы, партизаны, лица, прикомандированные к Политуправлению Северо-Западного фронта, опускали туда поминания, записки и письма, обнаруженные в 1943 году возвратившимися в Валдай из эвакуации местными жителями.

В начале 1918 года в дом М.О.Меньшикова власти вселили военно-строительное управление, пообещав хозяину платить за аренду помещения, но так этого и не осуществив. Взамен хозяину дома предложили служить в их канцелярии переписчиком. Меньшиков ухватился за это, как за единственную возможность заработка⁴⁹.

9 сентября 1918 года в дневнике Меньшиков сделал запись о том, что дача всецело перешла в народное достояние, а ее хозяин стал квартиронанимателем⁵⁰. В 1918 году в усадебной конюшне, которая до того пустовала, поскольку Меньшиковы никакого скота не держали, вновь появляются лошади строительного управления. Паслись они прямо в саду, и Меньшиков писал в дневнике о потраве ими куртины с цветами⁵¹. В ответ на замечание Меньшикова конюх нагло отвечал, что это теперь народное достояние: что хотим, то и делаем. Так же отвечали служащие конторы и местные молодые люди, которые воровали ягоды, рвали с клумб цветы, ломали ветки персидской сирени, посаженной в саду по линии ограды еще при А.Н.Мосолове⁵².

После национализации дома и расстрела М.О.Меньшикова 20 сентября 1918 года семью выселили в деревянный флигель, где размещалась усадебная кухня и жила прислуга. За день до гибели в записке, пересланной публицистом жене из тюрьмы, Меньшиков, боясь, как бы семью совершенно не изгнали из усадьбы, просил Марию Владимировну предусмотрительно взять в военно-строительном управлении разрешение на переселение из большого дома во флигель⁵³. В конце 1918 года вместо военно-строительного управления в хозяйском доме разместился военный госпиталь. Для раненых, прибывавших в Валдай с фронта, готовили на большой флигельной плите⁵⁴. Это дополнительно стесняло осиротевшую семью, потерявшую единственного кормильца, хотя и спасло: они получали питание от госпитального котла. Вдова, на руках которой осталось шестеро малолетних детей, устроилась на работу в детский сад, затем в канцелярию железнодорожной школы, брала заказы по шитью обуви на дом. Но власти семью не оставляли в покое. В 1924 году вновь, как перед арестом М.О.Меньшикова, был произведен обыск в доме⁵⁵. Не желая подвергать опасности семью, М.В.Меньшикова с детьми уехала в Ленинград.

В 1930-е годы в доме на горе разместилась начальная Образцовая школа №4. В летние месяцы в усадебном комплексе работал санаторный лагерь. После отъезда из Валдая Меньшиковых в деревянном усадебном флигеле поселилась семья педагогов В.И. и Ф.М. Успенских, так и проживших здесь до конца своих дней⁵⁶. Фаина Михайловна преподавала в школе, разместившейся в бывшем барском доме. Василий Иванович Успенский (1893–1969)⁵⁷, долгое время служивший инспектором РОНО, был знаменитым валдайским краеведом, организатором музейного дела в Валдае в 1940–1960-х годах⁵⁸. В этом старом флигеле он впервые в валдайской практике составлял исторические справки по памятным местам Валдая, охранные свидетельства на старинные постройки, систематизировал сведения о геологическом прошлом края и полезных ископаемых на территории района, готовил маршруты походов школьников и пр.

В годы Великой Отечественной войны учителя и ученики Образцовой школы были эвакуированы из города. Валдай стал центром или, как сказал поэт М.Матусовский, столицей Северо-Западного фронта. Здесь находились штаб Северо-Западного фронта, оперативный отдел штаба партизанского движения Ленинградской области, штаб тыла.

В усадьбе на Образцовой горе расположилось Политуправление Северо-Западного фронта, в ведении которого находились в том числе журналисты, писатели, поэты, работавшие во фронтовых газетах или прибывавшие в командировку на фронт. Старый дом помнил М.Светлова, С.Щипачева, С.Михалкова, М.Алигер, М.Матусовского, Д.Кедрина и многих других. Здесь, как и при Меньшикове, рождалось острое, полное любви к Отечеству и ненависти к его врагам слово, создавались листовки и брошюры, встречали делегации трудящихся из разных регионов страны с подарками для бойцов Северо-Западного фронта, награждали героев⁵⁹. Сохранилась фотография, сделанная 25 марта 1942 года возле усадебного дома на Образцовой горе, — встреча делегации партизанского обоза, сопровождавшего продовольствие, собранное жителями партизанского края для блокадного Ленинграда.

В этом доме сотрудник ПУ СЗФ Владимир Сергеевич Кислинский (1914–2000) начинал создавать фронтовую хронику⁶⁰. После войны он руководил Советом ветеранов Северо-Западного фронта, собирал и передавал в Новгородский, Старорусский, Валдайский музеи бесценные материалы о войне, издавал фронтовые воспоминания и документы, открывал музейные экспозиции и выставки.

В начале 1943 года ПУ СЗФ покидает дом на Образцовой горе, и в апреле-мае здесь вновь начальная школа №4 для вернувшихся из эвакуации детей. Школа работала в этом доме до конца 1960-х годов, затем появился интернат средней школы №2 для детей, приезжавших учиться из сел района. В конце 1980-х годов пришкольный интернат закрыли. Здание, находившееся на балансе РОНО, пустовало и, не имея надзора, приходило в ветхость.

Публикации начала 1990-х об Образцовой горе вызвали интерес к личности М.О.Меньшикова и его валдайскому дому. Общественная дискуссия по поводу дальнейшего использования усадьбы привела к тому, что по просьбе Новгородской писательской организации 29 ноября 1990 года решением Валдайского районного Совета народных депутатов она была безвозмездно передана Михаилу Борисовичу Поспелову, внуку бывшего владельца, М.О.Меньшикова. Живя в Москве, будучи на пенсии, он не имел возможности самостоятельно содержать и реставрировать усадебный комплекс и искал варианты использования дома: под дачу Союза писателей России, под летнюю базу воскресной школы прихода московского храма Митрофана Воронежского, под оздоровительно-реабилитационный центр для молодых воинов, защитников России и ветеранов вооруженных сил (по программе регионального общественного фонда поддержки Героев Советского Союза и Российской Федерации), под летнюю базу молодых инвалидов Новгородской области (по программе, разработанной совместно с НООМИ «Новинвацентр»). В 2000 году предпринималась попытка музеефикации усадьбы Новгородским музеем-заповедником. Однако договоренность между хозяином владения, названными организациями и городскими властями так и не была достигнута. Состояние усадьбы усугубилось после нескольких пожаров, случившихся в 2004–2007 годах, и смерти хозяина в 2008 году.

Сегодня здесь разруха. Еле держатся остатки дома, все еще стоит одинокий столб бывшей ограды, и там, где был меньшиковский гамак, каждое лето цветут старые липы…

В связи с историей усадьбы, построенной А.Н.Мосоловым в Валдае и приютившей у себя стольких значимых для русской истории людей, вспоминается его обращение к новгородцам в XIX столетии: «Настанет время, когда во всех уголках нашего Отечества затеплится сознательная любовь к его великому прошлому и начнется тщательное оберегание родной старины»⁶¹. Хочется, чтобы в XXI веке эти слова были услышаны в отношении дома и сада на Образцовой горе — усадьбы и М.О.Меньшикова, и А.Н.Мосолова, для которых это был единственный собственный дом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Яковлева Н.П. Образцовая гора // Ленинский путь. 1990. 17 мая. №59 (10142). С.4.

2 НГМ НВ 22188-13; Поспелов М.Б. Расстрелян за убеждения // Вече. 1990. №5. С. 8-9.

3 Дом должен стать музеем // Литературная газета. 1990. 13 июля. №28. С.4.

4 Куликов Ю. Быть или не быть «Дому Меньшикова»? // Встреча. 1995.

№9. С.26-27.

5 Масарский М., Кондратьев В. Какой быть Образцовой горе? // Ленинский путь. 1990. 9 июня. №69 (10152). С.3; Савельев В. Если въехать со двора… // Там же.

6 Яковлева Н.П. М.О.Меньшиков. Валдайский пейзаж // Валдай. 1995. 26 сент. №112 (10956). С.2; Яковлева Н.П. К Меньшикову // Валдай. 1999.

16 сент. №105 (11547). С.3.

7 Меньшикова О.М. Начало жизни // Наше наследие. 1997. №42. С.42.

8 Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №6. С. 47-55; №7. С. 31-39.

9 М.О.Меньшиков. Материалы к биографии // Российский архив. Т.4. М., 1993.

10 Поспелов М.Б. Кто ближний мой? // Голос Родины. 1991. №22 (8790). С. 8-9; Поспелов М.Б. Боль Валдая // Накануне. 1995. №1. С.22.

11 Басинский П. Уводили расстреливать на глазах детей… // Литературная газета. 2003. 17-23 сент. №38 (5941). С.15.

12 Шилов Д.Н., Кузьмин Ю.А. Члены Государственного Совета Российской империи. 1801–1906. Биобиблиографический справочник. СПб., 2007.

С. 518-519.

13 ОПИ НГМ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л.36; Ф.5. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л.2 об.

14 ОПИ НГМ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л.45.

15 Там же. Л.46.

16 Моисеев С.В. Музеи Новгородской губернии. ХIХ – начало ХХ в. Великий Новгород, 2012. С. 102-113.

17 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года // М.О.Меньшиков. Материалы к биографии. С. 155, 183.

18 Участок №1: 51 сажень 1,5 аршина (по Боровичской улице, ошибочно названной в Главной выписи Богородской) на 51 сажень 1,5 аршина (по Садовой улице) на 20 сажен 1,5 аршина (по Сиверсовой улице) на 25 сажен (с левой стороны смежных участков).

19 Главная выпись из крепостной Новгородского нотариального архива книги по городу Валдаю за 1913 год № 6. Л. 2-4.

20 Участок №2: 5 сажен (по Сиверсовой ул.) на

27 сажен (с левой стороны смежных участков).

21 Участок №3: 10 сажен (по Сиверсовой ул., ошибочно названной в Главной выписи Стрелецкой) на 30 сажен (с левой стороны участка №2 вглубь усадьбы).

22 Участок №4: 5 сажен (по Сиверсовой ул.) на

35 сажен (по Садовой ул.).

23 Главная выпись… Л.3.

24 А.Н.Мосолов. Некро-лог // Новое время. 1904. №10123. С.1107.

25 Шилов Д.Н., Кузьмин Ю.А. Члены Государственного Совета… С.519.

26 Главная выпись… Л.4.

27 Материалы для оценки городских недвижимых имуществ. Т. XII. г. Валдай. — Новгород, 1904. С.58.

28 Там же. С.55.

29 Трофимов А. (Трубни-ков А.). От Императорского музея к блошиному рынку / Пер. с франц. Е.Муравьевой. М.: Наше наследие, 1999.

30 Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков. Переписка, дневники, воспоминания, статьи. М., 2005. С.66.

31 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года… С.215.

32 Там же. С.80.

33 Там же. С.140.

34 Там же. С.90.

35 Там же. С.100.

36 Там же. С.90.

37 Там же. С.120.

38 Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №6. С.48; №7. С.36.

39 Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №6. С.48.

40 Там же. С.47.

41 НГМ КП 45736/2; НГМ КП 47181/33.

42 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года… С.55.

43 Там же. С.142.

44 НГМ КП 42031/2.

45 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года… С.188.

46 Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №6. С.49.

47 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года… С.135.

48 Там же. С.155.

49 Меньшикова О.М. Начало жизни. С.42; Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №6. С.51.

50 Меньшиков М.О. Дневник 1918 года… С.217.

51 Там же. С.215.

52 Там же. С. 153, 198.

53 М.О.Меньшиков. Материалы к биографии… С.231.

54 Меньшикова О.М. Воспоминания // Московский журнал. 1999. №7. С.31.

55 ЦМАМЛС (Центральный Московский архив-музей личных собраний). Ф. 202. Оп. 1. Д.157. Л.2.

56 После смерти Василия Ивановича Успенского его жена Фаина Михайловна переехала к дочери в Ярославль, где и скончалась в 1975 г. Квартира во флигеле осталась за внуком Валерием, которого супруги воспитывали с раннего детства. В.М.Успенский здесь постоянно жил со своей семьей до 1980 г., пока ему не была предоставлена благоустроенная жилплощадь. После выезда Успенских во флигель были поселены служащие школьного интерната.

57 Василий Иванович Успенский. Некролог // Ленинский путь. 1969. 13 сент. №111 (7020). С.4.

58 НГМ КП 37795/1-63; НГМ КП 42307/1-18; НГМ КП 42222/1-56.

59 НГМ КП 34663/2; НГМ КП 37307/7; НГМ НВ 21641/15.

60 НГМ КП 34928/19; НГМ НВ 19182/17; На Северо-Западном фронте 1941–1943. М., 1969; Кислинский В.С. Нет ничего дороже. Л., 1983; Южнее озера Ильмень / Сост. В.С.Кислинский. Л., 1980.

61 Моисеев С.В. Музеи Новгородской губернии… С.109.