Галерея журнала «Наше наследие»

Елена Власова

Поэзия стекольного пространства

Как-то по особенному — деликатно и вместе с тем уверенно занимают свою нишу в творческом пространстве российского художественного стекла два замечательных, давно работающих вместе, московских художника: Наталья Воликова и Татьяна Новикова. Язык их искусства артистичен и интересен синтезом различных приемов работы. Бывает, он напоминает легкие, пронизанные светом акварели, иной раз схож с работой древнего камнереза, грубовато простой, но пропитанной любовью к материалу, а то вдруг поразит скульптурностью формообразования, сложностью в изобразительной разработке деталей.

В конце 1970-х годов, когда наши авторы после окончания Московского высшего художественно-промышленного училища им. С.Г.Строганова начинали свою творческую деятельность, декоративно-прикладное искусство активно завоевывало ведущие позиции в художественной жизни страны. Звучали имена Б.А.Смирнова, Л.И.Савельевой,

В.Я.Шевченко, С.Г.Рязановой, Г.А.Антоновой, В.С.Муратова, утверждавших многообразие возможностей работы в авторском стекле. Молодые художники с энтузиазмом включились в происходящий процесс. Н.Воликова и Т.Новикова стремились к тому, чтобы их почерк был узнаваем, а произведения интересны не только собратьям по цеху, но и мастерам других видов искусства: монументалистам, скульпторам, живописцам. Возникла потребность раздвинуть границы материала, усложнить пластику формы, заставить работать пространство, воздух, отражения. Осваивая новые выразительные средства, они стали сшивать, словно ткани, пластины стекла, выдувать объемы внутри металлической сетки, спекать стекольные формы, изобретать разнообразные фактуры. Их новаторский стиль, казавшийся поначалу дерзким в 1980-е годы, сегодня, спустя 30 лет, воспринимается как эстетическая норма, без которой невозможно представить дальнейшее развитие современного художественного стекла. Для этого авторского тандема всегда важны были содержательная парадигма образа и формальное воплощение, отстраненное от прямолинейной иллюстративности. За многие годы плодотворной работы Н.Воликовой и Т.Новиковой удалось создать свой неповторимый мир форм, предметов и тем.

Одна из таких композиций — «Птицы», древнейший символ Горнего мира, чистый и ясный.

Мы кормим с руки голубей, отгоняем их назойливые стайки, просто не замечаем как привычную данность городской среды. И, однако, именно они — вестники Бога, знаки Духа Святого. «Голубки» Н.Воликовой и Т.Новиковой несут в себе простоту и тайну. Удивительно, как в стекле можно воплотить наивность и трепетность птиц, словно сошедших с древних фресок христианских катакомб Каппадокии.

«Рыбы» — не менее архаичный и содержательный семантический знак. В работах художников они то осязаемо-материальны, медлительны в своем движении, то ускользающе-прозрачны, то вновь сакральны евангельским смыслом. Каждый раз, в зависимости от наполнения образа, авторы выбирают требуемое им стекло, — тонкое листовое, сквозь которое струится свет и тают поэтические строки, или выдувают крупные неровные формы, «одевают» их в фактурный, богатый цветом, памятью древностей металл.

Еще одна тема — «Чаши». Стекольные объемы просты, подвижны, неровности краев и поверхностей рождают иллюзорное ощущение археологических находок. Глядя на композицию «Река времени», мы попадаем в пространство бесконечности: нет начала, нет конца, есть только движение и созерцание… «Три черные чаши» подобны старинным потирам, надписи полустерты, цвет символичен.

Их работы в стекле давно вышли за рамки утилитарного декоративно-прикладного искусства. Все, что они делают, характеризуется, скорее, как скульптурная пластика или арт-объекты. Ярчайшими примерами тому могут быть композиции «Корабль дураков», «Стог сена», «Вавилонская башня», «Башня недоверия», «Троянский конь». Заметим, что диапазон диалога с культурным наследием не ограничивается только христианским византийским миром. Западная традиция, искусство И.Босха, П.Брейгеля и всей той содержательной культурной ветви, в которой помимо эстетики формы есть драматический социальный смысл (и в этом отношении Северное Возрождение Н.Воликовой и Т.Новиковой безусловно ближе идеалов Италии), также аккумулирует их творчество. Вероятно, они первыми придумали кривенькие, косенькие «шагающие» рюмки, что было остроумно, весело. Но вскоре эти формы в композиции «Стог сена» зазвучали с горькой иронией, стали уродцами и монстрами-стяжателями перед искушениями «золотого стога», как не припомнить здесь Иеронима Босха. Метафоричность, глубина, возможность каждого по-своему прочесть замысел заложены в произведениях «Башня недоверия» или «Корабль дураков» — дерзкий, абсурдный, раблезианский образ.

Историзм сознания рождает произведения, которые условно можно назвать «антикварной серией». К таковым относятся композиции «Сосуды из дворца», «Китайский натюрморт», «Музейные редкости» и, отчасти, «Брак в Кане Галилейской». Работа с материалом определяет тот эффект, который ассоциативно отправляет нас в требуемую историческую эпоху, страну. Вязь металла, оплетающая стеклянные формы, вызывает аллюзии, связанные с китайским фарфором. Тонкое, сшитое металлической нитью «силуэтное» стекло в «Кане Галилейской» воплощает миф о пустоте и наполненности, о чуде, творящемся на наших глазах. В «Сосудах из дворца», как и в «Голландском натюрморте», есть та бесшабашная, казалось бы, игра с раритетами, которая тем не менее сохраняет благородную ретроспективность образа и поражает смелостью работы в материале.

Н.Воликова и Т.Новикова избегают пафосности в искусстве, заглаженной идеальной формы. Их «Вещи» в том смысле, который вкладывал в это понятие Р.М.Рильке, живут во времени, трансформируются в прочтении образа, как в композиции «Стихи». То ли на листе бумаги, заправленном в старую машинку «ундервуд», то ли на оконном стекле, на которое слетелись бабочки, появляются стихи. За окном городской пейзаж XXI века, да и лист бумаги — стекло со сколотым углом, — метаморфозы образа очевидны. Сколько же напоминаний, и каких, может вызвать данная инсталляция, где летящей поэтической строкой связались времена. «Письма Плиния Младшего» навеяны записями античного философа о своей деревенской жизни. Стекольные формы это и сосуды и свитки, вязь слов на их поверхности становится орнаментом, и постоянно присутствует ощущение воды, движения, изменчивости. Потоки света, проходящие сквозь стекло, отражения способствуют неожиданным эффектам.

Игра в перевертыши смыслов — любимое занятие наших художников. С ними всегда интересно, ново, необычно. Из книги отзывов на выставке Н.Воликовой и Т.Новиковой «Отражения»: «…погода в Петербурге пасмурная, холодно, уныло и вдруг сказочные путешествия на кораблях из стекла и металла, блики света, отличное настроение!» Их искусство удивительно своей простотой и глубиной одновременно. В старом потертом киоте слой за слоем, словно коллаж из тонкого листового стекла, планами-пространствами выстраивается архаичный пейзаж. Чистота и прозрачность стекла, свет, преломляющийся и отражающийся, почти примитивные в рисунке абрисы животных и растений — все как в Первый День Творения: ясно, наивно просто, первозданно. То же и в «Утраченной иконе» — киот, листовое стекло, легкая графика, — и уплываешь, растворяешься в глубине недосказанного, проглядывающего из веков святого образа.